ДАГЕСТАН. В постсоветскую эпоху интересы России в каспийском бассейне постоянно и неизменно сталкиваются с устремлениями США, Великобритании, Франции, Турции, Ирана, Саудовской Аравии и ряда других стран, пытающихся проникнуть и обосноваться в этом богатом нефтяном регионе. Процесс формирования и последующей перегруппировки геополитических коалиций в кавказском регионе не завершился со вступлением в свои права нового века, когда СССР остался, можно сказать, в далеком прошлом. Наоборот, трансформирование уже сложившихся коалиций будет происходить и в будущем, хотя определить точные контуры и сроки этого процесса пока достаточно сложно.Стратегическая важность Дагестана определяется не столько наличием в его недрах углеводородного сырья, сколько уникальным географическим положением, позволяющим ставить и реализовывать глобальные геостратегические задачи.
Сегодня вполне определенно можно сказать лишь о том, что происходящие на Северном Кавказе изменения во многом обусловлены геополитическими факторами. Они связаны прежде всего со стремлением мировых держав обеспечить господство на историческом плацдарме между Западом и Востоком, установить контроль над природными ресурсами региона, а также их желанием прогнозировать ход развития процессов, имеющих в последние годы выраженные исламистские и cепаратистские тенденции. При этом в перспективе характер борьбы международных и региональных центров силы за влияние над нефтяными ресурсами региона и системами их транспортировки на Запад в первую очередь будут определять их геостратегические интересы в каспийском бассейне.
В этих условиях Дагестан, в силу значимости своего географического расположения, запасов природных ресурсов и специфики внутреннего развития в составе Российской Федерации, выдвигается на роль одного из центров притяжения региональных интересов мировых держав, все более оказывается в центре перегруппировки геополитических коалиций. Впрочем, нельзя забывать, что геополитические приоритеты тех или иных стран объективно подвержены постоянным изменениям, следовательно, в этой сфере неминуемы союзы и расколы государств, усиление и ослабление геополитической значимости их стратегических и тактических задач.
Стратегическая важность Дагестана определяется не столько наличием в его недрах углеводородного сырья, сколько уникальным географическим положением, позволяющим ставить и реализовывать глобальные геостратегические задачи. Республика расположена на стыке Европы и Азии в восточной части Кавказа и является самой южной частью России. Она граничит по суше и Каспийскому морю с пятью государствами - Азербайджаном, Грузией, Казахстаном, Туркменистаном и Ираном, внутри Российской Федерации Дагестан соседствует со Ставропольским краем, Калмыкией и Чеченской Республикой.
Общая протяженность территории Дагестана с юга на север составляет около 400 километров, площадь - 50,3 тысяч квадратных километров, длина береговой линии - 530 километров. Кстати сказать, республика имеет самый большой участок российского побережья на Каспии. Акватория, дно и территория, прилегающая к дагестанско-российской части Каспия, обладают большими запасами природных ресурсов, прежде всего углеводородного сырья, биологических ресурсов, в том числе осетровых рыб, а также рекреационных ресурсов морского побережья.
Ситуация на южных рубежах России свидетельствует о возрастающей военно-политической и дипломатической активности некоторых сопредельных государств, исходя из чего можно прогнозировать, что дальнейший дисбаланс сил в кавказском регионе может отразиться на российских геополитических интересах и повысить степень геостратегической уязвимости Республики Дагестан.
С учетом подобного развития ситуации, возможно, главное направление геополитических устремлений региональных и мировых центров силы, в особенности на начальном этапе становления глобальной каспийской нефтяной эпопеи, может подвергнуться корректировке, а в перспективе - перемещено и сконцентрировано в Дагестане. Не исключено, что именно с этой целью определенные международные и региональные силы попытались летом-осенью 1999 года разыграть в Дагестане и вокруг него сложную многовекторную комбинацию с целью упрочения и дальнейшего закрепления своего влияния во всем регионе. В борьбе за влияние над Дагестаном были использованы финансово-экономический, религиозно-политический, национально-этнический, клановый и военно-политический факторы.
До 1999 года Дагестан был охвачен социальным, политическим, экономическим, криминальным хаосом. Идеологическая и нравственная дезориентированность общества породили средневековые формы общественных отношений, основными субъектами которых были полукриминальные, в большинстве своем моноэтнические группировки, под квазиполитическими лозунгами рвавшиеся к власти. Однако политическая воля руководства республики сумела наметить тенденцию к стабилизации социально-политической обстановки. Благодаря новой взвешенной политике федерального центра и местных властей, курс на нормализацию общественной жизни в Дагестане приобрел устойчивость, стала наблюдаться тенденция к переводу конфликтогенных факторов в управляемый режим.
Среди факторов, влияющих на ситуацию в республике, можно назвать этно-политический, геополитический, социально-политический и идеологический. Не случайно западные исследователи пристально изучают регионы прикаспийского бассейна, многонациональный Дагестан, как стратегический регион и зону своих национальных интересов. Значение каспийского региона связано в первую очередь с перспективами освоения его энергетических ресурсов.
Геополитическое положение Республики Дагестан делает высокодоходными и высоко значимыми имеющиеся на ее территории коммуникационные системы и транспортные узлы (международные морской порт и аэропорт, железная дорога, федеральные автотрассы). В этих условиях деятельность федеральных служб, обеспечивающих целостность границы и ее охрану с участием других служб, которые задействованы на границе, приобретает исключительно большое значение. После распада Советского Союза влияние внешних факторов на ситуацию в Дагестане стало очевидным - без сомнений можно говорить о работе в регионе разведывательных сообществ США. В частности, создано специальное подразделение ЦРУ для работы по Северному Кавказу, в обязанности которого входит пресечение каналов влияния России в регионе и установление контроля над разработками нефти. Более того, в США обсуждают возможности даже вооруженной защиты своих интересов в каспийском регионе.
В связи с этим США и другие страны Запада связывают большие надежды с Азербайджаном, полагая, что независимый прозападный Азербайджан сможет выжить в этой ожесточенной геополитической борьбе только благодаря их поддержке и помощи. Вместе с тем, значительный интерес к политико-экономическому сближению с Азербайджаном проявляет и Турция.
В случае установления полного или частичного, но влиятельного контроля над Азербайджаном, следующей целью США и Турции может быть попытка ослабления роли России на Северном Кавказе. В целях реализации своих геополитических интересов в кавказском регионе она опирается в основном на постулаты пантюркистской доктрины, основанной на идее построения «Великого Турана». Турция свою основную задачу на настоящем этапе видит, прежде всего, в создании перспективных позиций в северокавказском регионе для их использования в экстремальных условиях на юге России. Турецкие организации стремятся создать благоприятные условия для оказания выгодного им воздействия на развитие политической и экономической ситуации в Дагестане и регионе в целом, в том числе и путем создания влиятельного лобби, ориентированного на Анкару.
Надо сказать, что первоначально и на западном, и на восточном берегах Каспийского моря, в силу исторической и этно-конфессиональной общности именно Турция претендовала на роль регионального гегемона. Однако турецкая финансово-экономическая несостоятельность проявила себя очень быстро, и наступило всеобщее разочарование. Наиболее очевидно это можно наблюдать на примере государств Центральной Азии. Сначала в центрально-азиатском обществе наблюдалась эйфория по поводу контактов с Турцией, но вскоре турецкие власти обнаружили, что дальше желания торговать дело не идет и о создании своего рода духовного конфедеративного аналога Оттоманской империи не может быть и речи. Народы Центральной Азии, как выяснилось, совершенно не настроены менять русского «старшего брата» на турецкого. Речь может идти лишь о развитии взаимовыгодного экономического сотрудничества. Впрочем, и здесь усилия Турции не дают впечатляющего результата.
В действительности, кровопролитные и длительные конфликты на Кавказе уже продемонстрировали ограниченную способность Турции к выработке политических решений относительно их характера и форм их разрешения. Таким образом, отношения Турции с разнородной в этническом и религиозном плане Кавказом и Центральной Азией могут создать для нее долговременные проблемы.
