Фразеологизмы в современном грузинском и нахских языках. Манана Табидзе, Тинатин Туркия, Бела Шавхелишвили

Манана Табидзе, Тинатин Туркия, Бела Шавхелишвили

Фразеологизмы в современном грузинском и нахских языках

Вопросам фразеологии в грузинском языкознании уделялось большое внимание уже со второй половины ХХ-го века, хотя письменная фиксация т.н. устойчивых словосочетаний началась еще в средние века, когда было принято комментировать слова-символы и символы-словосочетания в агиографической литературе (напр., первая глава сочинения Иоанна Сабанисдзе «Мученичество Або Тбилели» (VIII в.) или в древних письменных памятниках (напр. труды Иоанна Петрицы — XI-XIIвв., толковый словарь Сулхан-Саба Орбелианы — XVIII в.) и др.

Объектом специального научного исследования фразеология грузинского языка стала лишь в ХХ-м веке (в трудах: А.Шанидзе, Б.Почхуа, Ал.Глонти, А.Такаишвили, Ал.Ониани и др.). Благодаря тому в грузинской научной литературе имеется большой фактический материал, касающийся фразеологизмов литературной речи и диалектов; кроме того, проведена инвентаризация большого спектра словосочетаний и проведено их теоретическое изучение.

В этом отношении в нахских языках положение не особенно завидное, ибо отсутствие исторических традиции письменности и граммотности, старых записей не осталось, а то что есть – это фрагменты записей путешественников (А.Гюльденштент, Г.Клапрот, Р. Эркерта) и текстов, записанных И.Цискаришвили, А.Шифнером, П.Усларом (XIX) и З.Мальсаговым (нач. ХХ в.), где в кратких рассказах, сказках и переводах на цова-тушинском (бацбийском), чеченском и ингушском языках, отражающих жизнь, деятельность и духовный мир представителей данных народов, можно встретить отдельные устойчивые сочетания, которые пригодны разве только для сопоставления. Научное исследование фразеологизмов вейнахских языков началось только во второй половине ХХ века (А.Мациев, А.Карасаев, Ю.Дешериев, А.Исламов и др.). В цова-тушинском языке они по сей день не изучены.

Сегодня интерес к фразеологизмам усилился не только со стороны специалистов-лингвистов, но и представителей разных гуманитарных дисциплин, напр., этнографов, психологов, антропологов, культурологов и специалистов-практиков, занимающихся переводческой деятельностью (в том числе и вопросами компьютерного перевода), занятых в сфере международных связей и т.д. Такой небывалый всплеск интереса к устойчивым сочетаниям объясняется изменением методики исследования самих языков и, в частности, лексики, а также появлением новых дисцилин (семиотика, лингвокультурология, социолиновистика, психолингвистика, этнолингвистика и т.д.), которые ищут во фразеологизмах те аспекты, которые когда-то были настолько незаметны и малозначимы, что остались вне внимания исследователей прошлого. Всё это большей частью касается грузинской фразеологии, т.к. специалистов, исследующих нахские языки стало меньше, да и вопрос сам по себе очень сложный.

Не секрет, что грузинский язык, с его давней традицией письменности и, в силу этого, постоянной языковой трансформацией, имеет много общего со многими языками в области принципов структуры и происхождения фразеологизмов. Есть много общего и с нахскими языками, в особенности с бесписьменным цова-тушинским, который представляет собой некий симбиоз языков вайнахских и древне-грузинского.

В грузинском языке можно выделить следующие характерные особенности устойчивых сочетаний: 1) относительно редко встречаются т.н. слитные фразеологизмы; 2) грузинскому языку почти не свойственны архаические грамматические формы (грузинские фразеологизмы в этом плане постоянно обновляются); 3) чужда синтаксическая фиксация фраз – они, в основном, отвечают современным синтаксическим и морфологическим нормам; 4) с точки зрения языковой техники, т.н. образные фразеологизмы очень динамичны (А.Такаишвили).

Все перечисленные выше особенности, характерные грузинской фразеологии так или иначе свойственны и нахским языкам, в частности:

1. Слитных фразеологизмов почти нет в вейнахских языках, зато они хорошо сохранились в цова-тушинском языке, ср., Dok?ori? «медленно» (букв. «сердцем широко»), BekxeTe? «удивлённо» (букв. «казаться шуткой»), Qorlenda?en «испорченный, развратный» (букв. «из рук ушедший»), ?artaeca «издеваться, посмеяться» (букв. взять на хохот – хахар «хохот»), com?abalein «подобающий, так себе» (букв. «нечему набедокуриться», ср. груз. da?aveba «набедокурить, испортить, навредить», totla?a «оскарбить»(букв. «рукой дотронуться») и т.д.

Грузинскому языку в целом свойственно стремление к композиции; исследование топонимов, антропонимов (вообще, онимов) и разных терминологических словосочетаний убеждает нас в том, что морфо-синтаксическая насыщенность лексемы (или лексической синтагмы), отвечает внутренным канонам развития грузинского языка, чему несомненно помогает слияние двух или более лексических основ (включая аффиксальные маркеры). Именно поэтому удивляет наличие сравнительно небольшого количества «слитных словосочетаний» в грузинском, хотя с другой стороны — это объясняет стремление терминов и собственных имён (онимов) к точности, семантической недвусмысленности и коннотационной ограниченности, приобретающих в композитах определённую семантическую устойчивость как по форме, так и по содержанию.

Однако, когда дело касается фразеологизмов, то в грузинском языке они «творчески»- динамичные, мобильны, по-своему независимы, поскольку, морфолого-синтаксисические характеристики дают возможность сохранить «сочетаемость» даже при нарушении порядка слов в устойчивом сочетании или при изменении некоторых морфологических маркеров (изменение глаголов по лицам, по числам, изменения имён по числам и иногда по подежам).

Несмотря на это, в грузинском языке всё-же встречаются очень интересные по форме и по семантике т.н. слитные словосочетания, напр.: PexaTreviT «по-тихоньку» (букв.»таща ногу/ноги»), pirdaRebuli «удивлённо» (букв. «разинув рот»), TavqudmogleJili «сломя голову» (букв. «сам сорвав шапку с головы»), gulxeldakrePili «бездельничать, ничего не делать»(букв. «наложив руки на грудь»), Tavgasuli «развязный»(букв. «вышедший за пределы дозволенного»), siqagaclili «уставший» (букв. «крайне потерявщий мощь»), jibegaxeuli «без гроша, неимущий» (букв.»с дранным корманом»).

2. В силу своей давней консервации мы не исключаем наличия архаичных грамматические форм в цова-тушинском языке, однако насколько они хронологически далеки от сегодняшней действительности и являются ли они таковыми на самом деле — трудно судить; к ним мы относим такие устойчивые сочетания как ?iv nat?reg akdiTa «помирать с голоду» — букв. «от бедности слёзы лить» , Txe denle du?ardien Je «достаток всей жизни» — букв. «за всю жизнь собранная отара», maRuir ap?in m?ePri «собаки» или «гавкающие» — букв. «гавкающие (собаки) с закрученными хвостами», Xa?dalin xa?dina a? Txog xa?odien «неслыханное услышать» — букв. «услышанное ты дал нам послушать», va?bici gone daxar «дружно жить» — букв. «между собой жить с умом», Te?a daxar «поломничество» — букв. «умолять идти», taPendava «кануть в пучине» — букв. «одним хлопком исчезнуть» и некоторые другие.

В грузинском языке их значительно больше, ср.: SimSiliT ќuwi uxmeba «голодать»(букв. «с голоду высушился желудок»), gaZvaltyavebuli «худой» (букв. «с которого сняты и кожа и кости»), ќanze tyavi asќdeba « полный, крупный, богатый» (букв. «кожа лопается от жира»), simwriT moquCebuli koneba «достаток»(букв. «с трудом собранное богатство»), gaugonars nu gamagoneb (букв. «не дай услышать неслыханное»), gzas daadgeba, kve?anas moivlis «по секрету — всему свету» (букв.«соберётся в путь, обойдёт весь мир»), ufskrulSi gadaiCexva «погубить себя» (букв. «упасть в пропасть»), Tvalis daxamxamebaSi gauCinarda «мгновенно исчезнуть, не успев моргнуть испариться» (букв. «кануть в одно моргание глаз»).

3.Синаксическая фиксация фраз, которая не всегда преемлема в грузинской фразеологии, характерна для нахских языков; это тот уровень языка, который достигается активной трансформацией языка, в отличие от цова-тушинского и частью вейнахских языков, которые более консервативны.

В грузинском языке фразеологтзмы в звисимости от фиксации фраз, можно можно разделитьна:

а) — синтаксически неразделимые сочетания (правда – их мало) , напр.: Tavs patiJi daido «важничать»(букв. «заставлять других упрашивать уговаривать»), Tavzaris dacema «шокировать»(букв. «на голову обрушиться горю»), civ kvaze dasaxleba «возродиться заново»(букв. «начать жить на холодном камне»), SеZaxiliT xeс gaxmeba «проклинать»(букв. «даже дерево криком увядает»); Tvali TvalSi gauyara «взглядом пронял насквозь»(букв.»глаз глазом просверлил»), где глаголы устойчивых словосочетаний могут изменяться по лицам или иметь разные временные формы, хотя принято считать, что они грамматически устойчивыми в смысле порядка слов во фразе;

б) – когда в словосочетаниях лексемы можно менять местами, напр.: guls ar gaitex — ar gaitexs guls «не сдастся, не сломается» (букв. «не сломается сердцем»), fexebze daikida — daikida fexebze «ни во что не ставит» (букв. «на ноги вешает проблему»), av Tvals ar enaxveb — ar enaxveba av Tvals «очень красивое» (букв. «злому глазу не покажешь» (ср. рус. «чтобы не сглазить»), аikra gudа –nabadi – guda-nabadi aikra «ушёл с концами» (букв. »собрал все вещи в мешок и бурку»).

4. С точки зрения языковой техники и динамичности образных фразеологизмов, во всех языках мы наблюдаем полную семантическую идентичность, хотя лексически и грамматически они не всегда однозначны, так напр.: «витает в облаках» в грузинском передаётся сочетанием ?rubleb?i daPrinavs — букв.«летает в облаках», в ц.-т.andiT va – букв. «находится в мираже», чеч. sTigal liela? vu – букв. «в небе ходит», или «доносить, сплетничать» — груз. enis mitana – букв. «переносить язык», ц.-т. ambui ?e?ar – «переносить разговор», чеч. moTT beTTar – букв. «языком ударять», «спит, как сурок» — gaTi?uli sZinavs букв.«спит отключившись», ц.-т. bag ma?ensa vi? – букв.«спит, будто опиум выпил», чеч. velCa sanna – букв. «будто умер», «Боже — правый!..» — груз. ?merTo ma?alo!..- букв. «Боже- Всевышний!..», ц.-т. Dale — Vi?va??o!.. – букв. «Боже — Тяжело-высокий», чеч. Vezi Deela!.. – букв. «Боже – тяжёлый!..» и т.д.

Фразеология бесписьменных и младописьменных языков по сей день черпает свой материал из устного народного творчества, поэтому каждый фразеологизм окрашен образностью и эмоциональностью, характерным именно самому этносу. Так и в языках вайнахов и цова-тушин, фольклор которых уходит в глубь веков. Несмотря на то, что с точки зрения языковой техники они находят большую аналогию с грузинским лексическим материалом, вейнахские фразеологизмы более консервативны и менее подвержены обновлению, поэтому подчинить их современными синтаксическим и морфологическим нормам сложно. Активному образованию фразеологических неологизмов, в некоторой степени, препятствует отдалённость самого населения от образования на родном языке и относительно сокращённая сеть массовой коммуникации на чеченском и ингушском языках. В этом смысле в грузинском языке, с его исторической традицией письменности и поголовной граммотности, получаемой на родном языке, процесс лексического системного развития и активного обновления непрерывно продолжается. Более того, наряду с разными, сугубо грузинскими своеобразиями, свойственными структуре и семантике грузинских фразеологизмов, в языке вырисовываются новые, ранее не свойственные ему тенденции, которые выражаются в создании всё новых устойчивых словосочетаний, связанных с перманентно меняющимися социально-политическими явлениями. С этой точки зрения в грузинском можно выделить следующее фразеологические новообразования:

а) т.н. социально-политические фразеологизмы. Они как-бы помогают «распознавать своих» в деле оценки ( или принадлежности ) к той или иной социально-политической группе, напр., sabWoeTs mistiris «плачет по Союзу», drom waleќa «смытые временем», sorosis biWebi, «мальчики Сороса», “axali qarTveli” «новый грузин», “TviTmfrinavi mzada aqvs gasaqcevad” «у него самолёт наготове к бегу» ( чтобы уйти от ответственности) и т.д. Таких устойчивых сочетаний должно быть и в вайнахских языках, хотя не по таким масштабам, как в грузинском. Их почти нет в цова-тушинском, да это и неудивительно, ибо язык стоящий на пути самоизоляции уже далёк от создания лексико-грамматических неологизмов (здесь сохранить бы что есть..).

б) калькированные фразеологизмы. После распада Советского Союза грузинский язык входит в непосредственный языковой контакт с разными языками (и языковыми дисскурсами). Несмотря на то, что роль русского языка — как языка посредника ( особенно в письменных переводах) всё ещё велика, за последние пять лет значительно усилилось влияние английского языка. Именно непосредственные языковые контакты дают импульс для постоянного поиска грузинских фразеологических эквивалентов, стимулирующих процесс появления калек, которые впоследствии перерастают в устойчивые сочетания. В вайнахских языках калькированные фразеологизмы образованны в основном под непосредственным влиянием русского языка, хотя за последние годы надо ожидать появление большого спектра калькированных фразеологических неологизмов в чеченском языке, т.к. в связи с политическими явлениями происходившими в Чечне за последнее десятилетие, часть его населения разбросано по разным странам мира и живёт компактно, образуя некую диаспору, что даёт возможность при непосредственном контакте с разными языками (польский, немецкий, французский, английский, грузинский и т.д.) создать новые кальки.

в) т.н. городские фразеологизмы. В старину формирование и распространение фразеологизмов происходило в основном через литературу. Сегодня фразеологию расспостраняют средства массовой коммуникации, которые и создают фразеологические клише, которые находят в городском (или псевдогородском) общении, а поскольку быть горожанином (особенно столичным) считается престижным и модным, то эту свою принадлежность стараются подчеркнуть соответствующей речью, обильной фразеологизмами характерной «неким посвящённым в деле..», типа: tsnjbadi sakhe «узнаваемое лицо, узнаваемая личность», chavuskhdebit «посидим, вместе проведём время», sakmis garcheva «разборки» (ср. чеч. Razborka? ?a «делать разборки») и т.д. Такой тип фразеологизмов думаю уже не создаются на лексической основе цова-тушинского языка, разве только их можно встретить в предложениях типа: Is Ps?uin me ?a?..– o «cnobadi» me a?la — оhi ?a? – «Эта женщина кто?.. – вот что «узнаваемым» называют – она?..» или: As o?uin saqm garCevadinas ?azi?.. – «Я ему «разборки» устроил хорошие..», или: Kacoo.. maq ve’en so – «CavusxdeTen» daco, ?a vux doras – CuxabJeneTx, ?aloqiPebadelnaTx.. – « Послушай… подошёл ко мне – «посидим» мол, ну что я мог сделать – сели и попировали…». Все они созданы на грузинской языковой основе и активно употребляемы в речи, что ещё раз подтверждает нашу гипотезу о том, что для тушин-цовцев и грузинский и язык, на котором они общаются дома – одинаково родные и психологически воспринимаются на уровне одного языка и диалекта. Этого не происходит с вейнахскими языками и даже с кистинским диалектом чеченского языка, носители которого уже более двух веков живут на территории Грузии и активно общаются с грузинской культурой и языком. Для вейнахов языки русских, грузин и других народностей, с кем они бок о бок живут уже в течение веков – чужие и далеки от их самосознания настолько, что в том социуме, где они живут у них усиливается инстинкт самосохранения именно через родной язык. Обычно это объясняют разницей в религии, однако в г. Хасавъюрте – нынешняя территория Дагестана, — живут чеченцы-ламакицы, одной религии с местным населением, с одним историческим прошлым, однако смешения на уровне самосознания там не происходит. Именно поэтому мы думаем, что исследуя вопрос языка и диалекта следует различать уровни самосознания их носителей и создавать новые модели с соответствующей новой терминологией.

г) архаичные, религиозные фразеологизмы. Такие словосочетания широко используются в последние два десятилетия. как своеобразный символ, подчёркивающий национальную незовисимость и возврат к религиозным ценностям, напр., neba aghasrula «исполнить Волю», ghvthis madlith « благодаря Господу», RmerTo Cemo..! «О, Боже..» и т.д.

Таких форм в вайнахских языках также немало, ср., Vaa, Dela..! — «О, Боже», Daadisa han, Dela! — букв. «Отец останется с тобой, о Боже!», т.е. «Боже Праведный!..», Va, DeelRuozlur..» — «Богом заклинаю!..», Deel Bozluor!.. — «Господом клянусь!.». Deeld??!.. – «Ради Бога!..», Daalax Te?n bu? ?u!..«Ну, оставайтесь с Богом!..», ?aalla? Deelа!..- «О, Аллах!..» (О, Господи!..) и т.д. Последний пример (Аллах + Даала) показывает, что они образованны хронологически в разный период времени, однако появление новой религии с его новой терминологией не послужило поводом для забвения старых традиций. Думаем, что это показатель духовного достоинства народа, хранящего истинные ценности к какому периоду они бы не относились.

Устойчивых сочетаний того же ряда много в цова-тушинском языке, к примеру: — Dale daloCadveiln!..«Боже милостливый!», Ba, Dideba ?enTvina ?merTo — букв. «О, Величие твоё Боже!…(ср. с груз. Dideba ?enTvina ?merTo!..), Dal ma a?daral!.. «Не дай Бог!..» — букв. «Боже, не скажи!..»(ср. груз. ?merTma daiParos!..- букв. «Бог пусть оградит!.»), Dale latal so!.- «Боже, помоги мне!.». (ср. груз. ?merTo, mi?vele!..), Dalen jor ?o!..- »Да хранит тебя Господь!..» (ср. рус. «Да, Бог с тобой!») — букв. «Крест Господа тебе!..» (ср. груз. Jvari geweros!..- букв. «Крещение с тобой!.») и т.д. Данные примеры, которые естественно переплетены с грузинскими, являют собой ещё одним подтверждением того, что их исторические и духовные ценности по сей день тоже едины.

В грамматическом построении фразеологизмов грузинского языка наблюдаются тенденции неких структурных изменений, которые существенно разнятся с старыми формами, их несколько типов:

увеличилось число новообразованных фразеологимов с составным аналитическим глаголом (в прошлом преобладали составные глаголы): напр., было «глубоко запечатлелось в сердце», а сегодня — «у меня (есть) глубоко запечатлено в сердце»;

в составе устойчивых словосочетаний заметна некая неитрализация семантических и коннотационных возможностей предлогов, напр., sakmeze movelaparakebi «о деле договорюсь» всё чаще заменяеться синтагмой saqmeze davelaparakebi «о деле поговорю»;

составе фразеологических единиц появилась тенденция использовать множественное число в именах существительных (особенно в абстрактных) и прилагательных, напр., ar gaamarthla (imedi) «не оправдал надежды» всё чаще заменяется словосочетанием ar gaamarthla imedebi «не оправдались надежды».

С точки зрения соотносительности фразеологических единиц к той или иной части речи в нахских языках выделяются глагольные, именные-субстантивные, адъективные, относящиеся к наречиям, междометиям и союзам, типа: чеч. naaxalga daala «оскандалиться» — букв. «выйти в люди» (ср. ц.-т. Nax ?aP – букв. «людской стыд», груз. GaWorva — букв. «стать предметом сплетен»), Xelxara kIur ba «завертеться в танце» — букв. «сделать дым танца» (ср. ц.-т. leTxa ixo? ќur-bungal ?epsiTa – букв. «танцуя дым с пылью бросать», груз. Ceќva?i dabzrialeba – букв. «закружиться в танце»), ?era xa’a «знать без запинки» — букв. «гладко знать» (ср. ц.т.- cxapasxupiT xa’a — букв. «без запинки знать», груз. схаpасхуpiT codna), ?ox… aьlla kagda «сломать с треском» — букв. «?ох… сказав — сломать» (ср. ц.-т. t?ra?en d?oga, груз. t?ra?a-t?ru?it ga?exva) и под.

В зависимости от смыслового содержания фразеолгизмов и степени полноты передаваемого сообщения в грузинском и нахских языках очень много соответствий, напр., чеч. Doag laza «обидеться» — букв. «сердце болит», груз. Gulis ?ќena – букв. «сердца боль», ц.-т. Doќ la?a (букв. — то же); чеч. Doag daat?a «испугаться» — букв. «разорваться сердцу», груз. gulis gasќdoma (букв. то же), ц.-т.Doќ da?a (букв. то же); чеч. ?illa?ie sTag «деловой человек», груз. saqmis ќaci, ц.-т. saqmu s?aќ; чеч. Daga? ?erCa «оскарбиться» — букв. «обвиться вокруг сердца», груз.Gulze moxvedra – букв. «попасть в сердце», ц.-т Daќax ?arCa– букв. «обволакивать сердце»; чеч.Mar?a Rolda «счастливого пути» — букв. «с миром идите», груз. m?vidobiT gevloT, ц.-т. mar? ixdalui?; чеч. ??rdigsanna vodura «ноги в руки и бежать» — букв. «бежал, как праща», груз. oTxiT garboda – букв. «четырмя бежал», ц.-т. daCo oTxiT vo?ur – «ну, прямо четырмя шёл»; чеч. surTsanna xaza «красавица», груз. mzisadari – букв. «сравнимая с солнцем», ц.-т. maTxex Tar?en – букв. «похожая на солнце» и т.д.

Таким образом, исследуя фразеологизмы мы пришли к выводу, что принцип семантической реализации их в разных языках во многом идентичен и, в определённой степени, универсален, чего нельзя сказать о лексико-грамматических средствах их образования. По-видимому это зависит от приоритетности символов, характерных той или иной языковой общности, однако ясно одно, что корнями они по сей день связаны с народной мудростью и умением творчески воспринимать окружающую действительность и умело реализовать в том социуме, в котором вращаются.

литература

А.Такаишвили, Фразеологизмы в грузинском языке,Тб., 1976 (на грузинском языке).
Д. Жоржолиани. Теоретические основы фразеологической номинации и сопостовительная лингвистика. Тб, 1987, (ст.87).
Лингвистический энциклопедический словарь, М., «Советская энциклопедия»,1990
А. Карасаев. Классификация фразеологических единиц чеченского языка по их семантическим признакам. «Сборник статей и материалов по вопросам нахского языкознания», Гр., 1975
Д. Байсултанов и Д. Байсултанов. Чеченско-русский фразеологический словарь,Гр.,1992

checheninfo.ru