Осетинская гордость Чечни

«Я нашел ее в два часа ночи в Орджоникидзе (Владикавказе), в республиканской больнице, – рассказывает Кюри. – Она сказала, что давно не занимается такими больными, и посоветовала ехать в Фиагдон». Хаматова при этом она назвала «сумасшедшим братом»: «лечить безнадежных берется только он».

В четыре утра, когда Кюри приехал в больницу в Фиагдоне, дежурный врач попросил: «Если у вас не срочное дело, не будите, пожалуйста, Батыра. Он час назад прилег».

«Мне, – говорит Кюри, – казалось, что я теряю брата. Я постучался к Хаматову, и минут через десять мы вдвоем выехали в Чечню…»

Во второй раз Хаматов спас Имрана в 1984 году. «Вечером брат впал в кому, и я снова посреди ночи привез Батыра к нам домой. После осмотра он сделал надрез на руке Имрана, ввел в вену какие-то лекарства и сказал: “Нужна реанимационная палата”, – вспоминает Кюри. – Мы выехали в Грозный, подняли на ноги дежурную смену республиканской больницы, а затем и министра здравоохранения ЧИАССР. В больнице сказали, что могут дать палату только после девяти утра, а министр, не открывая двери, пригрозил, что вызовет милицию…»

«Батыр один вытащил тогда Имрана с того света, и мы снова отвезли его в Фиагдон».

По словам Кюри, он не раз слышал, как Батыр уговаривал Имрана: «Я тебя завхозом к себе в больницу возьму, квартиру тебе сделаем. Нельзя тебе уезжать из Фиагдона. Здесь воздух лечит, в нем – твой шанс».

Имран не послушался. Он умер в 85-м.

«В войну я потерял связь со своим осетинским другом, – делится Кюри. – А Батыр где-то мой телефон отыскал, позвонил…»

Друг

Кюри смотрит мне в глаза: «Я стар уже, многое видел, пережил, и я всегда гордился тем, что могу назвать Батыра своим другом. Вы думаете, история, которую я вам рассказал, единична? Знакомством, дружбой с Хаматовым дорожат сотни людей… На Кавказе мосты взаимной приязни, дружбы всегда были, есть и будут…»

Демаев, как бы навскидку, перечисляет с десяток примеров. Называет, в частности, имя своего односельчанина – Бекхана Тунгаева, мастера спорта международного класса, живущего ныне во Франции. «Его родные и близкие всю войну жили у осетинских друзей Бекхана, ни в чем не нуждались», – говорит Кюри.

Позже, поискав в Интернате, я нашел подтверждение. В одном интервью Тунгаев называет двукратного олимпийского чемпиона Сослана Андиева в числе друзей, с которыми поддерживает постоянную связь. Имя Тунгаева-младшего, сына Бекхана, – в списках участников различных спортивных состязаний в Осетии.

На фоне того образа Чечни и чеченцев, который создан СМИ, безоглядно поверить в какие-то «мосты взаимной приязни и дружбы» непросто. Но важно ли это – верит кто-то со стороны в них или не верит? Смысл ведь имеет лишь то, что вопреки всему притягивает людей друг к другу, заставляет переживать, помнить…

Батырбек Хаматов – из тех, кто дорожит чувством взаимной приязни. И когда я узнаю, что он не забывает о таком своем чеченском друге, как Альви Дениев, во мне это вызывает бурю чувств.

Альви Дениев – чеченский актер, погибший в автомобильной аварии в 1985 году. Зритель за пределами Чечни знал его как исполнителя одной из ролей в фильме о Махмуде Эсамбаеве «Я буду танцевать». В самой республике он известен, как Сутарби – персонаж спектакля по пьесе чеченского драматурга-классика Хамидова «Бож-Али». И Сутарби (буквально Скряга-би, Плюшкин-би, но с «шармом» безобидного прохвоста) – давно уже имя нарицательное.

Хаматов же помнит не столько именитого артиста, сколько друга, которого однажды одел в тулуп и оставил сторожить арбузы. Это и есть дружба двух горцев, когда один другому может доверить и арбузы, и жизнь.

Что за человек был «Сутарби» Дениев?

Однажды он рассказал коллегам по актерскому цеху, как приехал поздно ночью домой. Не желая будить мать, не стал включать свет в доме, нащупал на плите еще теплую кастрюлю, съел всю кашу. Утром от матери узнал, что в кастрюле была «каша», которую она приготовила для собаки.

Мог «Сутарби» не рассказать об этом? Конечно.

Знал, что «кашу» ему еще тысячу раз припомнят? Безусловно.

Не мог не знать и то, что показать себя таким, какой ты есть на самом деле, быть искренним во всем – значит, быть готовым поделиться всем тем, что есть. Даже «кашей», о которой кто-то предпочел бы забыть раз и навсегда.

Доктор из Ногкау

В СМИ Северной Осетии крайне мало информации о Батырбеке Хаматове и возглавляемом им лечебном учреждении. Несколько строк о присвоении ему звания «Заслуженный врач РФ», да небольшая заметка о визите в Фиагдон делегации чеченцев. В обширном интервью, размещенном в первом номере журнала «Здоровье Осетии» за 2008 г., Батырбек Аттоевич предупреждает сразу: «О себе я говорить в очередной раз не буду. Давайте поговорим о коллективе больницы, о тех проблемах, которые нас беспокоят…»

Трудности – отдельная тема. «Раскопать» что-то новое о Хаматове удалось журналисту Сайди Хожалиеву. Он, кстати, лечился в Фиагдоне, заодно узнал мнение земляков о нем.

Батыр родился в селе Ногкау. По словам одноклассника Даурбека Тезиева – бывшего директора завода железобетонных изделий, Хаматов всегда знал, что его призвание – быть врачом. После армии он четыре года учился на истфаке и каждый год сдавал вступительные экзамены в Северо-Осетинский мединститут. Успешной стала четвертая попытка. Уже будучи специалистом с вузовским дипломом, несколько лет работал врачом общей практики в родном селе.

Другой односельчанин Хаматова – бывший заместитель министра строительства республики Анатолий Кайтов – главной чертой характера Батырбека Аттоевича считает его отношение к больным. «Для него каждый пациент – как член его семьи», – отмечает Кайтов.

«Врач от Бога» – этой фразой, по словам ответственного секретаря Алагирской районной газеты «Заря» Тамары Хурумовой, выражают свое отношение к доктору Хаматову все те, кто его знает. «В помощи больным он находит истинный смысл жизни», – считает Хурумова.

Из интервью «Здоровье Осетии»:

Вопрос: «…У вас идеальный порядок в больнице… Как вы этого добились?»

Ответ Хаматова: «…за время моей работы в книге приказов нет ни одной записи о выговоре сотруднику… Коллектив я подбирал не спеша. Были периоды, когда один врач работал за троих, но мы выжидали пока не найдутся люди, которые по всем качествам – и человеческим, и профессиональным – нам подойдут. Администрирование в медицине не терпит жесткости. Нельзя из-под палки заставить человека сострадать своему ближнему, тем более – проявлять высокий профессионализм.

Быть врачом – это призвание, основанное на принципах гуманизма и осознанного понимания того нелегкого пути, по которому предстоит пройти, может быть, всю жизнь. Случайные люди не выдерживают: кто-то уходит, кто-то начинает компенсировать моральные и психологические нагрузки денежными поборами с пациентов и их родственников… Я благодарен судьбе, что в моем коллективе никогда не было таких сотрудников.

В этом моя гордость. Ни один из наших пациентов не сможет обвинить нас в стяжательстве…»

Сегодня коллектив, созданный Хаматовым – это 16 врачей и 30 медсестер.

Почему Фиагдон?

В середине 70-х годов прошлого века в стране под руководством академика Адо проводилось исследование горных районов СССР с целью определить зоны, подходящие для лечения бронхиальной астмы. Наиболее благоприятными по климатическим условиям были признаны, в частности, отдельные районы Северного Кавказа. Среди них – Унал, Даргавс и Фиагдон в Северной Осетии.

В 1973 году в Фиагдоне, где солнечных дней в году больше, чем во всемирно известном швейцарском Давосе, открыли санаторий для лечения детей с неспецифической бронхо-легочной патологией. Хаматов, который готовил санаторий к сдаче, вскоре перешел в участковую больницу, размещенную в переоборудованном здании конторы старого рудника.

Больица в Фиагдоне

Впоследствии больница получила статус районной, затем – межрайонной, а в 1997 году – республиканской пульмонологической. Батыр развивает в Фиагдоне оротерапию – лечение горным климатом – больше сорока лет.

В Фиагдоне, по словам Хаматова, хорошо выражены местные циркуляции воздуха: долинные и горные ветры – главным образом, нисходящие теплые южные – способствуют созданию комфортной температуры и понижают влажность до 44 %. Этими факторами и объясняется отсутствие среди жителей двух соседних микрорайонов больных бронхиальной астмой, хроническими бронхитами и пневмонией.

Из 85 койко-мест в Фиагдонской больнице редко какое бывает свободным. В летний период в окрестностях поселка вырастают палаточные городки желающих поправить здоровье.

Мечта

В рамках нацпроекта «Здоровье» больница в Фиагдоне получила хорошо оборудованный медицинский автомобиль, современный японский кардиограф, биохимическую лабораторию.

Еще в 2002 году Правительство РФ приняло постановление о строительстве крупного объекта здравоохранения на Северном Кавказе. Предполагалось, что построен он будет в Фиагдоне. Была разработана проектно-сметная документация, но дальше представления проекта за десять лет дело не продвинулось ни на шаг.

Ничего не дал нацпроект и в плане выделения средств на содержание стационарных больных. Денег как раньше не хватало, так и сейчас недостает катастрофически.

Тем временем больных на лечение в Фиагдон приезжает все больше, из одной только Москвы – до 15 человек ежемесячно.

О гордости

Улица имени Хаматова в Гехах, по сути, «новостройка». По одну сторону ее – длинная вереница недавно построенных домов, по другую – широкая полоса абрикосовых деревьев. За ней – площадка, оставленная под школу. Из окон домов, выходящих на юг, открывается прекрасный вид на горы.

Мне улица больше, чем нравится. Я бы с удовольствием жил на ней. Когда я признался в этом Сайди Хожалиеву, он вспомнил о двух мальчишках-чеченцах, лечившихся в Фиагдоне и расписавших стены больницы названиями сел, откуда родом.

Эти ребята еще не знают, что гордость – не в самомнении, не в надписях на стенах и прочих «геройствах».

Гордость дарят такие люди, как Хаматов. Они сами по себе – гордость. Независимо от того, в каком уголке страны живут.

checheninfo.ru