В научной среде Чеченской Республики и среди широкой общественности, укоренилось мнение об исчерпанности сенсационных в хорошем смысле находок в виде новых документов и раритетов. Но к большому удовольствию сухая научная жизнь историка порой радует открытиями, которые на порядок продвигают вперед научное знание или предоставляют возможность по новому взглянуть на давно известное. Так, когда-то автор этих строк писал в своей докторской диссертации о битве между объединенным отрядом казаков и дружины чеченского князя Ших-мурзы Окуцкого с войском выдающегося турецкого полководца Османа-паши на переправах р. Сунжи в 1583 г. Кто мог ожидать, что в том же Стамбуле безвестный художник в 1586 г. напишет миниатюру где изобразит схватку янычар с «неверными» на броде… через «Сунжу». А сколько замечательных историй хранилось в архивах. Но об этом мы расскажем лучше в отдельной статье. А сейчас о более важном.
За более чем полтора века прошедших со дня «сокрытия» (къайлавалар) великого чеченского шейха Кунта-Хаджи в Чечне и Дагестане были обнаружены несколько вариантов рукописи его учения в копиях переписанных разными лицами. Авторство уверенно относили к Кунта-Хаджи – главе суфийского ордена кадирийя на Северном Кавказе, тем более, что это было прямо отмечено в текстах. Правда были утверждения, о чем упоминает его мюрид и секретарь Абдусалам (Тутгиреев), что шейх был якобы "неграмотным". Речь идет, однако о том, что Кунта-Хаджи, с целью изложения своих мыслей на арабском языке грамматически правильно пользовался услугами профессиональных арабистов.
Шейх, как известно в детстве и юности учился в хьуьжар (религиозная школа) и совершил (по некоторым данным дважды) хадж в Мекку, где длительное время жил в арабской среде. Более того, после возникновения споров о его звании шейха он сдал экзамен самому имаму Шамилю образованнейшему человеку своего времени. Поэтому нет сомнений в том, что учение излагаемое шейхом устно на чеченском языке и записываемое вслед за ним знатоком арабского языка Абдусаламом святой мог проверять и, если нужно, то и исправлять. Но ученые не располагали подлинником рукописи Абдусалама (заверенной шейхом Кунта-Хаджи) с которой и делались позже с различной степенью искажения копии для мюридов.
Следует отметить, что имя устаза Кунта-Хаджи вопреки некоторым мнениям, в свое время было широко известно не только в Чечне и Ингушетии, но и в Дагестане: «В частности, дагестанский накшбандийский шейх Шуайб ал-Багини (умер в 1907 г. – прим. авт.) в своем биографическом труде «Табакат ал-Хваджакан ан-Накшбандиййа» пишет следующее: «Шейх Кунта-хаджи достиг степени познания Всевышнего Аллаха по причине своей божественной любви. Он жил во времена предводителя правоверных имама Шамиля, в вилайате Чачан…». Далее автор упоминает и дагестанских преемников Кунта-Хаджи – Умара ал-Анди, Ибрахима ал-Баханди ал-Хинди, Мухаммада ал-Лайли, Газиява ал-Хунзахи, Мухаммада ал-Хучади» (см.: Ш.Ш. Шихалиев Арабографические сочинения Кунта-хаджи Кишиева в Дагестане // Интернет).
Наверное, именно потому такая рукопись-жайн содержащая кораническое по духу и букве учение Кунта-Хаджи, написанная рукой молодого арабиста Абдусалама (Тутгиреев) при жизни устаза, была сохранена в Дагестане, откуда затем и попала в один из российских городов.
По рассказу, изложенному в рассматриваемой рукописи он, Абдусалам, будучи в ножных кандалах, много побродил "по стране неверных" не прекращая своей деятельности и вознося молитвы за Кунта-Хаджи. В данном жайне указано, что определенная часть текста - в том числе и молитва на чеченском языке - была записана им в феврале 1865 г., а это, если следовать научным данным, имело место примерно через год после ареста Кунта-Хаджи и его близких людей. Абдусалам был "на чужбине" рядом с Кунта-Хаджи на протяжении "семи месяцев" - по осень 1865 г. В течение этого времени, когда они вместе ели и часто беседовали - днями и ночами, Абдусалам «собирал все, что он слышал от него и записывал», переводя с чеченского на арабский. Видимо Кунта-Хаджи проверял его записи, если нужно исправлял, и, в конечном счете, что весьма важно, заверил своей личной печатью.
Скорее всего, он заверил рукопись еще и потому, что молодой Абдусалам был внезапно переведен в другое место ссылки, либо возвращен властями в Чечню. Как бы то ни было, он был вынужден оставить шейха в поселении Устюжное Новгородской губернии. Кстати, семья Кунта-Хаджи и его брат Мовсар, бежавший из ссылки эмигрировали тогда же из Чечни в Османскую империю в Ирак, где якобы многие предыдущие эмигранты-мюриды видели чеченского шейха. Слух этот был очень упорным и видимо возник еще и потому, что именно в Ираке находились святыни исламского духовного движения кадирийя, основанного, согласно традиции, в XII в. шейхом Абд аль-Кадиром аль-Джилани (аль-Гилани, 1077–1166 гг.).
Эксперт, рассматривавший записи мюрида Абдусалама, считает, что они явились, исходной аутентичной рукописью – источником для различных вариантов жайна с изложением духовно-нравственных взглядов в духе ислама Кунта-Хаджи поздних переписчиков в Чечне и Дагестане. Он пришел к данному выводу в результате рассмотрения нескольких таких текстов. Мы склонны поддержать это мнение. Нам также известно, что некоторые копии-варианты переведены на русский язык уже в наше время по благородной инициативе руководства Чечни и их можно найти в сайтах Интернета.
Мы не видели самой рукописи. Из письменного ее описания известно, что она написана на 29 листах пожелтевшей бумаги российского производства второй половины ХIХ века, листы размером 18х12 см. Арабский текст написан тростниковым каламом, почерком насх - в той разновидности, которая характерна для послешамилевской эпохи на Северо-Восточном Кавказе. Чернила черные, скорее всего, ручного изготовления. Количество строк на разных листах – варьируется: от 13 до 24.
Оттиск печати в данной рукописи сделан как было принято на Северо-Восточном Кавказе в ХIХ в.: печать коптили в дыму, а затем делали оттиск на документе. Эксперт считает печать подлинной, как и всю рукопись. В центре оттиска печати в форме пентаграммы написано: " Кунта-Хаджи". В этом можем убедиться и мы – фотокопия с печатью, к счастью, имеется.
Надо полагать, что именно с этой рукописи трактата Кунта-Хаджи, записанной рукой Абдусалама, и лично заверенной печатью святым человеком, шло копирование и размножение списков-жайнов, которые и сегодня встречаются не только в Чечне, но и в Дагестане (у аварцев, андийцев, табасаранцев и кумыков). Один из таких списков на арабском и в переводе на кумыкский язык, под названием «Тарджамат макалат аш-шайх ал-фадил Кунта-хаджи ал-Мичигиши ал-Иласхани», был опубликован в 1910 г. в типографии города Темирхан-Шура (ныне Буйнакск).
Думается, что документ названный нами условно «Рукопись Абдусалама» имеет большую научную ценность и мог бы по достоинству занять особое место в золотой сокровищнице религиозной и философской мысли народов Северного Кавказа.
К сожалению, рукопись, о которой мы здесь рассказали, один единственный раз всплыла за последнее столетие и столь же таинственно погрузилась в безвестность. Я лично ознакомился с экспертной справкой ученого, изучившего, видимо, рукопись целиком и с несколькими фотокопиями, полученными от неизвестного лица по электронной почте где-то зимой-весной текущего года. На основе этих отдельных страниц, с которыми я познакомил далее своих коллег в Москве и Дагестане, были также получены подтверждения о ее подлинности. Началась даже переписка с неизвестным хранителем.
Но, все наметившиеся было связи, в начале июня вдруг остановились. Вскоре стало ясно, что контакты по непонятным причинам и без объяснений прекращены, одна надежда, что не навсегда. Причины мне неизвестны. Может быть, рукопись ушла к безвестному коллекционеру, который предпочитает скрывать ее дальше. Так, что в одном из российских городов или на Ближнем Востоке в глубокой тайне, возможно, хранится национальное и духовное сокровище двух братских народов – чеченцев и ингушей.
Явус АХМАДОВ, доктор исторических наук, профессор
checheninfo.ru
