Скоростной лифт послушно отсчитал нужный этаж. Туристы из России приезжают в Чечню не часто.
Узнав про наш визит, с нами захотел познакомиться директор Департамента внешних связей Главы и Правительства Чеченской Республики.
Нынешняя послевоенная ситуация дала возможность сформировать в Чечне что-то похожее на организацию ВЛКСМ. Как назвать жизненно активных людей? Может кому-то будет и смешно, но назовём их кадыровцами.
Директор Департамента внешних связей Ч.Р. Иса настоящий кадыровец. Он спрашивает о первых впечатлениях. Мы отвечаем, что не ожидали увидеть такой обустроенный город. Иса рассказывает свою жизненную историю.
— До войны у меня был небольшой бизнес – ларёк с мороженым. Я знал из политиков только Ельцина и Дудаева, и по большому счёту мне была безразлична их политическая деятельность. Я относился ко всему так: это моё дело, а это не моё. Потом события завертелись в ускоренном темпе. Мы реально не понимали, что происходит. Началась война. Каждый звук, каждый свист, каждый шорох напоминал о летящих самолётах. Мы сидели в подвалах и старались залечь при подозрительном шуме. Мы натерпелись и от этих и от тех. Если вам в России показывали, что чеченские боевики воруют людей с целью выкупа, то подобное происходило и здесь — после первой войны в период независимости. Людей и особенно детей воровали на органы.
Война изменила сознание. Теперь я не считаю: это моё дело, а это не моё. Если где-то из трубы течёт вода – это моё дело. Выбирают какого-либо политического деятеля – это моё дело. А если я узнаю, что где-то продают наркотики – это самое важное моё дело. Наши люди сами собирались в строительные отряды и разгребали завалы на улицах города. Ещё 6 лет назад здесь всё в руинах лежало. А когда человек сам поднял чужой окурок и опустил его в мусорный контейнер, свой мусор он уже не бросит на тротуар. У нас в республике можно запросто машину открытую на улице оставить, сам проверял, — усмехается Иса. – У нас никто ничего не возьмёт чужое.
Один наш товарищ задаёт неудобный вопрос, который впрочем, вертелся и у меня в голове.
— Вот закончит федеральный центр Чечне помогать, что тогда будет? Сейчас помощь идёт, идут стройки, а что потом?
— Будем стараться, будем работать. Вот мы сейчас туризм начали развивать, сельское хозяйство восстанавливаем. Вы одно поймите, наши люди хотят жить нормально. Мы устали от войны и от разрухи! Наш народ совсем не такой, каким вы его себе представляете!
Далее отправляемся в отель. Время примерно 19ч и я замечаю, что чеченцы вокруг начинают вести себя неадекватно. Все как-то нервничают, куда-то спешат, иногда даже грубят. Вначале я связывал это с нежеланием общаться с русскими, но позже всё понял. Чеченцы держат пост. Они не пьют и не едят в дневное время, и к вечеру от жары терпение людей заканчивается. В Рамадан днём закрыты кафе и рестораны. Пост держат все: водители, гаишники, торговцы. Женщины стараются побыстрее попасть домой, дабы накормить мужчин.
Человек не всегда осознаёт, что такое счастье. Наверно, когда звук кондиционера, не напоминает гул истребителя – это и есть счастье.
Первый день в Чечне, который уже не идёт 1 за 3, закончен. Завтрашний день обещает быть интересным.
