ЧЕЧНЯ. В 2012 году не стало контр-адмирала — создателя Центра специального назначения Службы безопасности президента РФ. Незадолго до смерти он дал интервью Игорю Латунскому, рассказав о том, как и кем принималось решение о вводе федеральных сил в и ликвидации Джохара Дудаева, а также о том, кто ратовал за решение чеченской проблемы военным, а не мирным путём. Однако тогда Захаров поставил условие: пока публиковать его откровения не стоит, вот пройдёт пять-семь лет, после этого будет можно. «Наша Версия» приводит сохранившееся в архиве интервью.
— Геннадий Иванович, принято считать, что ввод войск в Чечню был неизбежен. Или всё-таки существовали иные варианты разрешения сложившейся в республике ситуации? Например, переговоры с Дудаевым?— Служба безопасности президента выступала категорически против ввода федеральных войск в Чечню, поскольку было понятно, к какому количеству жертв приведёт война. Об этом начальник СБП говорил президенту Ельцину, я это точно знаю. Он предлагал Борису Николаевичу встретиться с Дудаевым. Уверен, что, если бы они поговорили друг с другом, никакой войны не случилось бы, всё решилось бы тихо и спокойно. Кстати, и сам также не раз пытался выходить на связь с Ельциным, но его не допускали к президенту, он смог дойти только до Коржакова. И Коржаков, как я сказал выше, предлагал Ельцину организовать такую встречу. Но существовала другая сторона — те, кто был заинтересован в этой войне. И они убедили Ельцина не встречаться с Дудаевым, а начать боевые действия.
«У Грачёва были покои, как у Екатерины II»— В итоге 26 ноября 1994 года произошла попытка штурма так называемыми силами Временного совета Чеченской Республики, где за рычагами танков сидели русские танкисты. Итог этой непродуманной самонадеянной операции был ужасным — боевики расстреляли колонну.
— Мало кто знает, что помимо этой операции планировалась другая, не менее авантюрная. В конце ноября в были собраны подразделения Управления специальных операций (УСО), которым командовал , представители спецподразделения «Альфа» и группа нашего Центра специальных операций. И вот по линии спецсвязи мне мой зам полковник Гордеев докладывает: директор Федеральной службы контрразведки (позже переименована в . — Ред.) решил провести захват дворца Дудаева силами спецназа. Поскольку я владел обстановкой в Чечне, то сразу принял решение, что подобного допускать нельзя. Доложив Коржакову о сообщении Гордеева, я получил приказ немедленно лететь в Моздок, разобраться в ситуации и принять решение от имени Коржакова. Позвонил командиру «Альфы» Зайцеву, мы сели в самолёт и через несколько часов уже были в Моздоке. Помню, вошёл прямо к Степашину и потребовал ознакомить меня с планом операции. Выяснилось, что задумка состояла в следующем. «Наши чеченцы», как называл их Степашин, дают нам порядка 40 машин со своими водителями, в каждую машину мы сажаем по 3-4 спецназовца, и чеченцы разными путями незаметно доставляют их к площади Минутка, после чего бойцы штурмуют дворец Дудаева. Я говорю: по нашим данным, Дудаева охраняют два батальона, это 600 человек с оружием, как им могут противостоять 120 бойцов? Степашин отвечает: мол, так вы же спецназ, сами всё время рассказываете, какие вы крутые! Да, спецназ может многое, но вести штурм, имея соотношение сил один к пяти — это просто безумие, так не бывает, если только не хочешь положить свой личный состав.
— Это был единственный аргумент, с помощью которого вы пытались объяснить, чем закончится подобная затея?— Конечно нет, аргументов там было много. Взять хотя бы эти 40 машин. Какая гарантия, что их водители сохранят всё в тайне, что хотя бы один не проговорится или сознательно не сольёт информацию об операции боевикам, а те после этого не устроят засаду? Ладно, допустим, спецназ добрался до дворца, перебил всю охрану и убил Дудаева. Дальше что? Боец имеет с собой боеприпасов на 15 минут, потом ему нечем будет стрелять. Что им делать после этого? Сдаваться террористам в плен или, может, стреляться? Единственный выход — срочная эвакуация. Должен подойти какой-то контингент на бронетехнике или прилететь вертолёты. Как решается вопрос с боевым обеспечением, кто в этой операции его обеспечивает? Ответа нет. Ладно, тогда совсем простой вопрос. Ведь с вертолётчиками должна иметься какая-то связь, а у ребят из спецназа есть соответствующая радиостанция? У наших её нет. Так как мы будем воевать?
Вот таким образом шло планирование.
— А с министром обороны Грачёвым вы не обсуждали этот план?— Встретиться с Грачёвым я хотел в тот же день, но мне сказали, что он занят и принять не может. Потому к нему я поехал на следующее утро. Грачёв находился в своём личном поезде, который был оборудован как штаб — там и броня, и его охрана.
А вагон, где непосредственно жил Грачёв, представлял собой целый будуар, отдельные места напоминали покои Екатерины II, даже сервиз в этом вагоне был по высшему классу. В общем, приезжаю, выходит Грачёв — в спортивных брюках и наброшенном на плечи кителе. Когда я повторил свои доводы против идеи штурмовать дворец, Грачёв сказал сразу: мол, с авиацией мы не договоримся, у них всё расписано на неделю вперёд, и столько вертолётов для эвакуации спецназа он не наберёт. Ну, на нет, как известно, и суда нет. Я собрал своих ребят, и мы уехали на аэродром. Следом со своими бойцами двинулся Зайцев. Осталось только УСО Герасимова, поскольку они подчинялись Степашину. Тем не менее операцию отменили. Вот так удалось сохранить для Родины 120 офицерских жизней.
— Увы, похоже, что те же самые стратеги планировали позже и новогодний штурм Грозного, обернувшийся катастрофой…— Так задумка была настолько простая, что даже удивительно, как такое могло прийти в голову. Мол, танки войдут в Грозный, боевики их увидят и поднимут лапки кверху. Как же! Чеченцы взяли и подожгли наши танки, а тех, кто остался в живых, забрали в плен. Знаете, что меня всегда возмущало на этой войне? Я в Чечню ездил 6 раз по приказу Коржакова и после каждой, простите, ходки писал справку-доклад, которая после обработки у Коржакова ложилась на стол к президенту. В этом докладе была описана фактическая обстановка, которая доказывала то, что президенту России все врут. Военные врут, эмвэдэшники врут. Тот же уверял, что армия разгромит террористов уже к лету. Всем хотелось быстрой войны и быстрой победы, но не получилось.
«Поставка оружия боевикам шла из армейских рядов»— Вы говорили, что была «партия войны». А что же хотели её представители — званий, денег, политического влияния?— Я думаю, что замысел у людей, которые были тогда на ключевых постах, родился задолго до войны, они и провоцировали начало боевых действий. Это были люди, сидящие в высоких московских кабинетах. Самый простой способ обогащения на войне — это продажа оружия.
А то, что им торговали, очевидно. Откуда бы такое количество самого разного оружия взялось у террористов?— Говорили, что это было старое оружие с разграбленных боевиками армейских складов, которые располагались на территории Чечни. Приведу такой пример. При формировании Центра спецназначения было определено, что первый отряд будет осуществлять боевое обеспечение вокруг президента, а второй — заниматься чистым антитеррором. Для этого мы на заводе закупили БТРы, половина из которых имела не пулемёты, а пушки. Их ранее заказало СССР, но потом у военных не нашлось денег, и мы их купили. Проходит какое-то время, и наши войска захватывают у террористов в Чечне БТР с пушкой. Откуда он там взялся, этот новейший, необстрелянный? Коржаков тогда быстро написал рапорт по этому поводу, но добиться качественного расследования мы так и не смогли. Представляете — даже с позиции Службы безопасности президента ни я, ни Коржаков не смогли добиться ответа на вопрос, откуда же у чеченцев взялся этот БТР? Хотя он явно был им продан, и не за одну копейку.
— А кто мог заниматься такими делами? Павел Грачёв? Глава ?— Чтобы кто-то стал заниматься в армии такими делами без ведома Грачёва или людей из его ближайшего окружения, это просто исключено. Я предполагаю, что высокий генералитет мог быть причастен к поставкам оружия в Чечню. Сам Грачёв, пожалуй, не торговал ничем. Возможно, получал отстёжку и делал то, что ему советовали. Как бы то ни было, создалась такая обстановка, что эта торговля стала возможной. Сомнений никаких нет — поставка оружия боевикам шла из наших армейских рядов, и для расследования этих преступлений должны были работать и , и Особый отдел.
— А олигархи, например и , могли иметь свои виды на эту войну? По крайней мере не раз встречались утверждения, что Борис Березовский находился в контакте с террористами и даже получал гешефт с нелегальных нефтеперерабатывающих заводов в Чечне.— Про Гусинского мне ничего не известно, а то, что Борис Абрамович вынашивал идеи обогатиться, это не выдумка. Так что вполне возможно, что всё так и было.
«За месяц можно было заставить плакать мам боевиков»
— Война в Чечне растянулась в итоге на шесть долгих лет, приведя к большим жертвам не только среди федеральных сил, но и среди гражданского населения. Причём инициатива почти всё время была на стороне террористов. Неужели не было способа покончить с боевиками решительно и быстро?— Ситуация в республике действительно складывалась непростая. После того как федеральные силы взяли Грозный, стал ли город по-настоящему нашим? Нет. Днём террористы под видом мирных жителей ходили по городу, а по ночам делали всё, что захотят. Представьте: идёшь по улице мимо здания ФСБ, поднимаешь на него глаза, а окна в нём заделаны мешками с песком, совсем как во время уличных боёв в Сталинграде. Это что, освобождённый город? Я в связи с этим предложил начальнику ФСБ по Чечне: давай я очищу немножко Грозный от бандитов? В следующий приезд взял с собой 16 человек и две снайперские пары с оптикой ночного видения, посадил их на крышу и приказал стрелять по любой движущейся мишени, причём вести огонь только на поражение. Через две ночи вокруг здания ФСБ в Грозном стало тихо и спокойно. А мои ребята получили опыт ночной охоты.
После этого появилась идея повторить этот опыт уже на блокпостах, которые стояли на подступах к Грозному. Там ситуация была тяжёлая — боевики постоянно совершали налёты. Каждую ночь то гранату швырнут, то из гранатомёта пальнут. Приезжаю к командующему Объединенной группировкой федеральных сил в Чечне Анатолию Афанасьевичу Шкирко, говорю ему: «Толя, давай сделаем так. Когда на блокпост пойдёт очередная смена, внедрите туда и моих людей, будто они тоже из внутренних войск. Только мои будут действовать наоборот. Они будут днём выдвигаться, оборудуют себе огневые точки, а ночью с этих огневых точек станут стрелков-террористов отстреливать». Он мне: «Как же здорово, мы очистим наши блокпосты, и они заработают как надо!»
Я тогда иду к командиру батальона, который обеспечивает боеспособность блокпостов, а он мне говорит: «Товарищ контр-адмирал, эту задачу я выполнять не буду. А вдруг мои люди начнут по ошибке стрелять по вашим? А самое главное — если ваши кого-то „замочат“, что нам делать? Вы через неделю уедете, а мне тут сделают такое, о чём и думать не хочется».
В общем, реализовать эту задумку не удалось. Хотя за месяц можно было реально заставить плакать мам боевиков. А так плакали мамы тех, кто служил на блокпостах, потому что террористы убивали в день по два человека минимум.
— Срыв одной операции — это ещё не показатель. Возможно, что произошла обычная накладка или офицер, о котором вы рассказываете, просто струсил.— К сожалению, таких накладок почему-то было очень много. А мы ведь спецназ, мы обучены бороться с террористами решительно и изобретательно, делать так, чтобы не они наводили на всех страх, а мы их держали в постоянном ужасе. Помимо проблемы обстрела блокпостов была ещё одна — боевики постоянно совершали нападения на транспорт, который шёл по дорогам. Водителей и пассажиров убивали, машины захватывали. Я предложил: дайте мне . Только пусть он будет новенький — такой террористам будет жалко подорвать, они постараются его захватить. Положим в кузов мешки с песком, посадим за них группу бойцов. Как только налёт, из-под тента — море огня. И всё: были террористы — и нет террористов. Другие в следующий раз остерегутся нападать. Только нужна пара вертолётов, чтобы после окончания операции моих ребят сразу же можно было вывезти, пусть они всё время кружат где-то неподалёку. Звоню командующему авиацией, прошу дать мне два вертолёта. Он мне отвечает: «У меня свободных бортов нет, все вертолёты выполняют задачи в интересах Сухопутных войск, ничем помочь не могу».
В общем, и эта операция тоже не состоялась, поскольку без средств эвакуации проводить её было бессмысленно и опасно. Хотя уже всё было подготовлено и спланировано.
— Почему же так происходило?— В каждом конкретном случае была своя причина. Кто-то не хотел проявлять инициативу, кто-то боялся ответственности, а кто-то наверняка не хотел воевать чересчур уж умело, потому что война имеет свой конец, а когда она кончится, то и поток денег тоже прекратится.
checheninfo.ru
