Талант – это самородок. Истинную ценность самородка мы узнаем лишь со временем, когда становимся в состоянии понять, какую редкую возможность насладиться его красотой упустили. Жизнь Махмад-Салахьа Гадаева напоминает историю итальянского философа, поэта и политического деятеля Томазо Кампанеллы, который за годы своего длительного пребывания в разных тюрьмах создал десятки сочинений по философии, политике, астрономии, медицине, в том числе и свое знаменитое произведение «Город Солнца». Так и Гадаев, находясь в заточении, он напишет романы, пьесы, стихи, научные работы по философии и космогонии. Из 63-х лет, отпущенных ему судьбой, 30 он по воле рока проведет в тюрьмах и лагерях и все, что удастся ему написать, будет написано в Советских острогах.
Родился Магомед-Салах Гадаев в с.Чурч-Ирзе в 1909 г. В 1913 г. его семья переехала в с.Гер-зель-аул, где Магомед-Салах окончил семилетку и был направлен на учебу в Ростов-на-Дону, на рабфак. После его окончания рабфака способного выпускника оставили на работе в аппарате крайисполкома. Но он вернулся в Чечню. Гадаев работал в различных органах исполнительской власти. А в конце 30-ых гг. стал научным сотрудником Чечено-Ингушского научно-исследовательского института истории, языка и литературы. Он занимался фольклорными и космологическими исследованиями. Но работать над ними ему пришлось недолго - в начале 40-ых гг. ХХ в. Гадаев был арестован по стандартному в то время обвинению – в антисоветской агитации и участии в организации национал-троцкистского толка и был осужден на 15 лет. Так начались его 30-летние лагерные «университеты».
В длинном бараке, где летом трудно было дышать, а зимой, в сильные морозы, зуб на зуб не попадал, находился «уголок Академика». Между стеной и двухъярусной кроватью стоял сколоченный из досок небольшой столик. Здесь он создавал художественные произведения и работал над научными открытиями. В лагере его уважали. Заключенные, прозвавшие его «Академиком» и ценившие талант знали, что срок «Академик» получил, ни за что и потому лагерное начальство, в виде исключения, разрешило ему писать и даже отправлять на волю многое из написанного.
Мохьмад-Салахь верил, что его многочисленные литературные и научные труды встретят должное внимание со стороны специалистов, и работал усердно сразу по нескольким направлениям. «Могу сказать, что „личное" стоит у меня где-то далеко позади. На первом плане стоит работа, которой отдаются все мои силы. „Личное" существует для меня лишь постольку, поскольку оно необходимо для продолжения этой работы», - писал Магомед-Салах своему другу. Не было литературного жанра, в котором он не работал бы. Известно, что в лагере он работал над большим историческим романом. Можно предположить, это было произведение большой общественно-политической значимости, подобно роману Чернышевского «Что делать?», потому и осталось похороненным в архивах ГУЛАГа.
Гений Гадаева не признавал ограничений ни в творчестве, ни в науке. Он был лириком и физиком, поэтом и литературоведом. Ему принадлежит создание теории вайнахского стихосложения. Именно в его поэзии впервые появляется «диалогическое» расположение стихотворения. Как человек, профессионально владеющий словом, он не мог не обратить внимания и на состояние письменной речи. Его труд «К вопросу о правописании чеченского языка» был подготовлен им в лагере и направлен в Чечено-Ингушский научно-исследовательский институт языка и литературы. В нем Гадаев предлагал переработанный вариант орфографии и морфологии, облегчающий восприятие и усвоение текста.
Еще в годы учебы в Ростове Гадаев страстно увлекся космогоническими гипотезами Канта и Лапласа и не утратил к ним интереса до конца жизни. Молодого ученого серьезно занимало ни что иное, как рождение и гибель миров, радиоактивный распад атомов. Летом 1952 года Гадаев и физик Самад Баймурадов направили свой совместный самому Сталину и в Академии наук шести республик. Гадаев и его соавтор сделали расчеты процесса радиоактивного распада атомов в ходе рождения и гибели миров, исходя из материалистической диалектики. Ученые-самородки пришли к выводу, что космические тела рождаются в виде сгустков раскаленного газа, остывают до определенной температуры, а затем вновь разогреваются, воспламеняются и рассеиваются в мировом пространстве. Таким образом, опровергались прежние теории развития материи. Спроецировав эту гипотезу на основные положения науки о развитии общества, они с помощью диалектико-материалистического метода исследования создали новое учение и назвали свой труд «Картиной мира». Молодые исследователи надеялись, что оригинальные идеи заинтересуют специалистов. На деле вышло иначе. Маститых профессоров шокировала смелость теоретических построений, фантастичность гипотез и дерзость выводов. Но главное было в том, что на них было клеймо «спецпереселенец» и» «заключенный». Однако, Гадаев верил в торжество справедливости и потому не догадывался, что сражается с ветряными мельницами
Гадаев был звездой, зажегшейся во Вселенной, но, к сожалению, не ко времени. Простой перечень названий его научных трудов говорит о том, что он опередил развитие науки, причем в эпоху, когда приходилось не столько жить, сколько выживать: «Основные законы диалектики механического движения неорганической материи», «О количественных и качественных изменениях в процессе развития», «Программа „Спектроплотность" распределения звезд», «Об антимарксистском характере космогонических гипотез академиков О. Ю. Шмидта и В. Г. Фесенкова», «Рождение марксистской философии и ее буржуазная критика».Это далеко не все, над чем работал Гадаев, генерируя интересные мысли и свежие идеи, впоследствии лихо использованные людьми, которым оказалась выгодной изоляция от внешнего мира разносторонне одаренного человека и ученого.
К сожалению, не все научные труды Гадаева дошли до нас. Не в полном объеме сохранилось и его литературное наследие. Однако чудом уцелевшие произведения свидетельствуют о нем как о крупном ученом и талантливом литераторе. Он был настоящим исполином, сильной, волевой натурой, способной решительно противостоять навязанным ему обстоятельствам.
После смерти Сталина затеплилась надежда на освобождение. Но не пришлось - ему пришлось отсидеть в лагере, как говорят, «от звонка до звонка» все пятнадцать лет. В 1957 году Гадаев, наконец, покинув чуждый ему мир, возвращается в Грозный и, жадный до работы, бросается претворять громадьё своих планов! Он начинает отовсюду собирать разбросанные, затерянные материалы, которые высылал по разным адресам из мест заключения. Выступает на страницах газет и по радио. Готовит к изданию учебник чеченского языка и несколько своих поэтических сборников. В республиканской газете «Ленинан некъ» печатается с продолжением его поэма «Ночной всадник». Авторитет и популярность Гадаева растут с каждым днем. Но именно это и беспокоит завистников Магомеда и внимательно наблюдавших за каждым его шагом сотрудников КГБ.
Как бы он ни был осторожен, ему не удалось избежать худшего. Когда один из собратьев по перу демонстративно и намеренно спровоцировал его и оскорбил чеченский народ, Гадаев не выдержал и ударил обидчика ножом. Поэта вновь арестовали. Теперь уже за убийство. Поэта и ученого, чей редкий, смелый дар принадлежал всему человечеству, суд приговорил к высшей мере наказания - расстрелу. Когда подсудимому дали последнее слово, он не стал просить о помиловании. Он глубоко переживал случившееся, но и не смог забыть оскорбления, брошенного в адрес его народа. Те, кто знал его, рассказывают, что он был соткан из самых разных противоречий: взрывной и мудрый, слабый и сильный, суровый и добрый, гордый и мягкий. Несмотря на незавидное положение в обществе, он шел по жизни открыто и раскованно, никогда не опускал голову. Был независимый ни от кого, честный и прямой со всеми.
Для чеченского народа, национальной культуры и литературы гибель Магомед-Салаха стала бы огромной потерей. Это осознавала и сочувствовавшая Гадаеву интеллигенция. Председатель Правления Союза писателей республики Саидбей Арсанов отчаянно бросился защитить коллегу. Он доказывал на официальном уровне, какую значимую роль в чеченской литературе и науке играет этот человек. Арсанов просил суд заменить расстрел любым сроком заключения. Гадаеву дали 25 лет. Потом в соответствии с новым кодексом заменили на 15. Вновь началась лагерная жизнь. Именно в лагере, в 1969 году, Магомед-Салах встретил и свое 60-летие.
Три года спустя, ровно через 15 лет после своего второго заключения, в 1972 году, в возрасте 63 лет Гадаев вернулся домой. Наконец у него появилась возможность собрать и издать все свои произведения. Заставив себя забыть об окончательно подорванном здоровье, поэт исступленно берется за работу. Он готовит сборники: «Исповедь», «Последняя любовь», «Разговор с чинарой», «Горячее сердце», «Любовная лирика», «Партизаны», «Ночной всадник» и другие, но издать их под своей фамилией опальный поэт не мог. Решено было выпустить их под псевдонимом. Однако, спустя всего лишь несколько месяцев после освобождения, в 1973 году, сердце поэта перестало биться.
Гадаева похоронили в его родном селе Чурчу-Ирзе, в Ножай-юртовском районе. Талантливейшего поэта, писателя, философа, великого ученого не удостоили не только некролога в республиканской газете, но и простого сообщения о смерти, потому что он был опальным. Стоило ли из-за этого расстраиваться сильным мира сего, жалкою толпой собравшимся у трона. Словно предчувствуя близкий конец, в своем одном из последних стихотворении «Красный берег» Гадаев завещал похоронить себя в любимом уголке, где прошло его детство – далекий и, пожалуй, единственный безоблачный отрезок его тяжелой, но яркой жизни.
