Саид-Хамзат Нунуев
Этнический менталитет чеченцев и ингушей складывался в течение многих тысячелетий в тяжелейших природно-географических условиях в окружении, чаще всего, враждебных племен и народов, особенно – кочевников. Неписаные законы горцев – адаты, а также строгие, но справедливые законы шариата еще больше сплотили вайнахов вокруг испытанных духовных ценностей, позволили им почувствовать свою силу и единство.
Существует понятие «Нохчалла», по-разному толкуемое современными исследователями. Откуда, когда, почему оно возникло, ведь для горца вердикт «в нем нет Нохчалла» еще совсем недавно был подобен смертному приговору!
Чеченцы придают Нохчалла особый, сакральный смысл. Ведет свое начало это понятие с незапамятных времен, задолго до того, как ингуши стали называть себя отдельным народом. Поэтому мы можем предполагать, что понятие Нохчалла весомо и для них, ибо, по большому счету, чеченцы и ингуши действительно единый во всех отношениях народ. Наша неразрывная общность подтверждается вновь и вновь в самые драматические периоды нашей общей истории и единой трагической судьбы.
Когда в декабре 1994-го года прозападная банда в окружении Ельцина начинала в Нахистане провокационную войну и со стороны Ингушетии на чеченскую землю двинулись колонны танков, ингуши бросались под гусеницы и погибали. В числе первых погиб Министр здравоохранения Ингушетии Горчханов Тамерлан, имя которого в Нахистане до сих пор не увековечено.
Понятие Нохчалла включает в себя весь спектр моральных, нравственных, этических норм и законов, составляющих духовно-нравственный менталитет вайнахов. Идеология Нохчалла не только не пришла в противоречие с Исламом, но и стала решающим условием его безусловного принятия. Такая прочная система взглядов не могла возникнуть в одночасье. Она имеет очень глубокие и устойчивые во времени корни. Не случайно говорят, что Нохчалла в крови (генах) каждого истинного вайнаха.
От многих доводилось слышать, читать, что Нохчалла – это Нахский Кодекс Чести. Не возражаю. Сам так писал до недавнего времени. Но при внимательном анализе и сопоставлении со многими историческими реалиями получается, что Нохчалла затрагивает не только вопросы чести и достоинства – она составляет основу национальной самоидентификации, обеспечивает духовно-нравственную связь поколений и времен с самых глубин тысячелетий.
Нохчалла, таким образом, – это национальная идеология нахов, во имя которой надо бороться, жить, причем, жить с высоко поднятой головой!
Люди, живущие в соответствии с Нохчалла, ни в коем случае не могут быть мелочными, лживыми, скупыми, самовлюбленными, не говоря уже о том, что любого рода преступления автоматически исключают их из числа обладателей этого сокровища. Уникальное свойство Нохчалла в том, что держать себя в рамках ее принципов может любой человек, независимо от ранга, сословия, образования, рода деятельности. Главное в Нохчалла – не терять человеческое, мужское достоинство, не соблазняться, не зазнаваться, не падать духом.
Каждый истинный вайнах, воспитанный у себя на родине в традиционной семье, имеет прочные задатки рыцаря, джентльмена, дипломата, мужественного заступника и щедрого, надежного товарища. В чем причина? Почему настоящий чеченец или ингуш никогда не подведут, не предадут, не простят обиды, не потерпят зла и насилия, лжи и двуличия, трусости и малодушия?
Нохчалла, как было сказано, недостаточно определить словом «честь». Честь у вайнахов – сий. Недостаточно определить словом «благородство», ибо оно у нас – оьздангалла. Таким образом, у нас «мужество» – доьналла, «смелость» – майралла, «гордость» – яхь, «щедрость» – комаьршалла, «справедливость» – нийсо. Словом, все отдельно взятые достоинства у вайнахов обозначаются конкретными словами и определениями. «Нохчалла» – нечто более широкое, емкое. Это – мировоззрение, идеология. Как она могла сложиться? На основе мифов? С мифами предки вайнахов расстались в глубинах тысячелетий. На основе писаний? Их вайнахи не сохранили. Это хорошо получилось у евреев. На основе ратных дел, ярких эпохальных подвигов? Но в таком случае идеология Нохчалла носила бы боевой, мобилизующий дух. А в Нохчалла нет и намека на агрессивность, воинственность. Напротив, идеология Нохчалла отличается особым миролюбием, этикой и эстетикой, будто создавалась вовсе не на земле, а на небесах. Так откуда могла появиться эта божественная идеология совести, с которой не идут в сравнение никакие утонченные нравы западных светских обществ с их искусственными, лицемерными, напыщенными манерами?
Идеология такой силы, красоты и вековой устойчивости может иметь только божественную природу и быть дарованной Богом через своего первого послепотопного пророка Ноя, мир Ему, всему послепотопному человечеству! Мы имеем право так утверждать, исходя из явных исторических фактов и очевидной реальности существования уникального явления.
Для Нохчалла не строили храмов и святилищ, не делали жертвоприношений. Носитель Нохчалла сам был как пророк, высоко поднявшийся над грешной мирской суетностью и, вместе с тем, создающий на земле особый порядок Совести, угодный Аллаху и Его первому послепотопному пророку – Нохе, мир Ему!
События последних пятнадцати лет – результат явного забвения идеологии Нохчалла, превращения нашего святого Ислама в суеверие, когда, выпячивая обрядовую сторону, отодвигали далеко на задний план сам дух, саму идеологию этой святой веры, удивительным, чудеснейшим образом гармонирующую с Нохчалла – совестью, укрепленной мужеством и благородством!
(…) В нерыночные времена, когда не все измерялось деньгами, законы Нохчалла были естественными, необходимыми условиями выживания. Они, в зависимости от условий и обстоятельств, носили крайне необходимый, практический характер. К примеру, в суровых условиях гор гость, не принятый в дом, мог замерзнуть, потерять с голоду и усталости силы, стать жертвой разбойников или дикого зверя. Поэтому принять, согреть, накормить и дать отдохнуть гостю – дело святое, просто необходимое. Свято соблюдать гостеприимство – непреложный закон Нохчалла.
Дороги и тропинки в горах узкие, часто проходят змейками вдоль высоких обрывов и скал. Не быть взаимно вежливыми просто невозможно. Поскандалив или поспорив, можно сорваться в бездонную пропасть. Быть вежливым и уступчивым – выработанный веками практический закон Нохчалла.
В тяжелейших условиях безземелья, будучи запертыми в горах, когда по степям и долинам рыскали кочевые, враждебные племена и народы, необходима была коллективная взаимопомощь. По сути дела, на протяжении веков и тысячелетий горцы жили по законам военной демократии. Поэтому быть всегда готовым к взаимовыручке – святое правило Нохчалла.
У людей, придерживающихся принципов Нохчалла, чрезвычайно высока была цена слова. Слово истинного вайнаха было и остается тверже всего. Слово – это и прощенная кровная месть, которую ни при каких условиях нельзя возобновлять. Слово – это решение спора из-за долины или горы. Слово – это остановленная война, прощенная обида, восстановленная семья, измененный образ жизни. Иначе говоря, там, где общественная жизнь регламентировалась не государственными актами и силовыми органами, не судебными постановлениями и прокурорским надзором - не государственной властью - все решалось крепким мужским Словом. Это слово чаще всего было не менее прочно, чем клятва на Коране. Быть хозяином своего слова и не отступать от него даже в случае реальной угрозы для жизни – это Нохчалла.
Чеченцы и ингуши – реликтовый народ, обозримая история которых, как уже было сказано, уходит в глубь многих тысячелетий – в мир древних хурритов. С тех сказочно далеких времен вайнахи сумели сохранить свой язык, антропологические характеристики, генную и историческую память благодаря стойкости, выносливости, мужеству. Чеченец-мужчина с мальчишеских лет воспитывался защитником, воином, солдатом свободы. Самый древний вид приветствия вайнахов, который сохранен и сегодня, гласит: «марша вог1ийла» – приходи свободным! Быть мужественным, готовым в любое время вступить в бой с врагом – это Нохчалла. Быть свободным, независимым – это Нохчалла.
Понятие Нохчалла несовместимо с социальным неравенством, с несправедливостью, пренебрежением богатого к бедному, здорового к хилому. Поэтому среди подлинных нахов никогда не было князей и холопов. Рабы, правда, были, но они не были вайнахами, и поэтому на них понятие Нохчалла просто не могло распространятся. Возможно, некоторые до сих пор мстят нахам, помня о своем прошлом, хотя нахи давно их уравняли с собой и даже нередко делают из них своих политических лидеров. Правда, потом жалеют об этом.
Даже сегодня любой чеченец может и обязан смело открывать дверь другого чеченца, какой бы высокий пост тот ни занимал. Никогда не было у вайнахов такого, чтобы кто-то перед кем-то униженно снимал шапку, как у русских, к примеру, где веками существовал институт крепостного права. Вайнахи до сих пор ни у кого ничего униженно не просили, не создавали никому культ личности, не превращали никого в идола. Лесть человеку, сделанному из таких же костей и такого же мяса – самое постыдное в понятии Нохчалла! Носитель идеологии и принципов Нохчалла, – совершенно свободный человек и выше над собой признает только Всевышнего Аллаха, свят Он и Велик, и Его пророков. Абсолютное, безусловное равенство друг перед другом, независимо от власти, богатства, должности, чина, прочих регалий и различий, – это Нохчалла.
С выходом на плоскость, с изменением социально-экономических условий жизни, притупилась актуальность некоторых строгих горских законов.
Основное растлевающее обстоятельство – банальная безработица. Она несет с собой не только экономические проблемы. К примеру, вайнахское общество всегда привыкло видеть в качестве главы, защитника семьи отца семейства. Отец семейства всегда был добытчиком, кормильцем. Поэтому у него было моральное право воспитывать членов своей семьи в строгости, требовать от каждого, скажем, безупречной нравственности. Воля отца была законом, и из такой традиционно крепкой семьи практически не могли выйти бездельники, уголовники, пьяницы или иные нравственные инвалиды.
Что же происходит сегодня? Глава семьи, как правило, безработный, или приносит в дом какие-то случайные, сомнительные доходы. Кормилица, чаще всего, – жена, которая неделями и месяцами, как проклятая, торгует где попало, чем попало и возвращается в семью уставшая, валится с ног. А дома – дела домашние. Муж при этом вынужден бездельничать. Разве в таких условиях он имеет право решающей роли, решающего голоса? Разве его будут уважать должным образом жена и повзрослевшие дети? Разве не в этом, наряду с жестокостями недавней войны, заключаются основные причины нравственной деградации нашего сегодняшнего общества? Разве не об этом должна заботиться наша власть, наше духовенство, наша просвещенная общественность, прежде чем обрушивать весь свой справедливый гнев на женские прически, мини-юбки, распущенность в общении, пьянство, наркоманию и прочие следствия названного хронического социального порока?
Считалось, что вайнахи никогда не смогут расстаться со своей идеологией Нохчалла. О вайнахах говорили, что они скорее отторгнут какие-то нормы шариата, чем изменят своим устоявшимся обычаям и нравам, составляющим основу Нохчалла. Сегодня, надо признаться, под угрозой и Нохчалла, и шариат, и самые основные принципы общечеловеческой духовности.
Между тем, считаю необходимым напомнить: весь комплекс, весь спектр нравственных, этических норм, добровольно принятых на себя вайнахом, чтобы строго следовать им в течение всей своей жизни, руководствуясь главным образом собственной совестью, – есть Нохчалла, что буквально означает «быть нахом», или «быть носителем Завета Нохи». Поэтому знающие люди, в их числе ученые, утверждают, что быть настоящим вайнахом чрезвычайно трудно. Неужели мы сегодня готовы пойти по легкому пути?
У горца спросили: что такое Нохчалла? Горец ответил, Нохчалла – это найти выдержку и терпение после того, когда выдержка и терпение заканчиваются.
В самом деле, груз обязанностей, который ложится на истинного чеченца или ингуша, настолько тяжел, что если человека не воспитывать с детства, ему не пронести этот груз по сложным, тяжелым, противоречивым лабиринтам жизни.
Нормы и правила поведения, воспитываемые в вайнахах с детства, не должны нарушаться ни при каких условиях. Они не являются какими-то предписаниями, рекомендованными для исполнения. Нохчалла либо есть в человеке, особенно в мужчине, либо его нет. Это как воздух: дышит человек – значит, он живет. Не дышит – значит мертв. Как совесть: либо есть она в человеке, либо он ее где-то почему-то потерял. Не бывает такого, чтобы вайнах в какой-то момент забыл в себе Нохчалла. Значит, он перестал быть таковым, может позволить себе лгать, воровать, убивать, снять с себя любые нравственные ограничения.
Нохчалла – это когда человек уважает другого человека, ни в коей мере не демонстрируя своего превосходства. Это очень важное и обязательное положение. Если человек все же чувствует, что он в чем-то силен или находится в привилегированном положении, он должен быть особенно учтив и приветлив, дабы не задеть самолюбия другого. Так, сидящий верхом на лошади должен здороваться первым с пешим человеком. Если же пешеход старше всадника, всадник должен сойти с коня.
Как это не вяжется с сегодняшним поведением наших водителей на дорогах, готовых растерзать друг друга за малейшие неудобства! Отсутствие в себе выдержки и терпения, агрессивность мы выдаем за мужество и достоинство. А как все-таки было бы красиво и интересно жить, любя и уважая друг друга как истинных носителей Нохчалла, как людей, тысячелетиями хранивших Завет пророка Нохи, мир Ему, желая друг другу только добра! Может, попробуем, начиная каждый с себя?
Особое уважение вайнах должен оказывать родственникам своей матери и своей жены. Наиболее воспитанные всадники спешивались не только на улице, где проживали их родственники, но даже при въезде в их родовое село.
Нохчалла - это, безусловно, неприятие любого насилия, любого принуждения. Из истории известно, что вайнахов силой не смогли заставить даже принять Ислам. Поэтому в памяти народа не сохранилось имени ни одного воинственного исламского миссионера. Другое дело, когда к ним приходили учителя-устазы. В народной памяти не забыто ни одно из десятков имен устазов-суфиев.
Люди со стороны, не знающие, что такое Нохчалла, принимают эти качества за слабость, доверчивость, наивность. Ведь главное в Нохчалла – человеческая совесть! Истинный вайнах не может себе позволить лгать, даже если его занесло в большую, многоликую политику. Вайнах не может отказать в гостеприимстве, даже если гость пришел с оружием в руках и на какой-то период попросил мира. Этим тоже сегодня кое-кто умело пользуется.
Вайнах не может обидеть слабого, беззащитного человека, какой бы национальности он ни был. Наверное, поэтому в истории не известно ни одного случая, чтобы чеченцы, к примеру, напали на какой-нибудь немногочисленный народ, расположившийся по соседству или внутри вайнахского общества, будь то кумыки, ногайцы, андийцы или кто-то еще. Более того, чем дальше отстоит человек по родству, вере или происхождению, тем более учтивым и внимательным к нему должен быть вайнах. В народе говорят: обида, которую ты нанес мусульманину, может быть тебе когда-нибудь прощена, ибо возможна встреча с обиженным в Судный День. Но не может быть прощена обида, причиненная человеку иной веры, ибо такой встречи, возможно, не будет никогда. С таким грехом – пребывать вечно.
Нохчалла – это умение дружить, оставаться верным дружбе всю жизнь. Дружить у вайнахов означает – быть вместе и в дни печали, и в дни радости.
Что бы ни было: похороны, свадьба, торжественные случаи или неприятности – люди, объявившие себя друзьями, должны быть вместе. Причем, дружить не только семьями, но и всеми родственниками с обеих сторон. Дружба для горца – понятие святое. Даже брату прощается холодок, неучтивость по отношению к своему брату. Но только не другу по отношению к своему другу. Настоящий друг для вайнахов – понятие действительно святое. Но только в том случае, если эта дружба направлена на подлинное, а не ложное служение своим близким и своему народу. В народе говорят, что лучшие сыны – къонахий – становятся сыновьями народа.
Нохчалла – это отношение к женщине как к святой. Так случилось, что один горец постучался в дверь дома на окраине села и попросился на ночлег. Женщине (она была одна) неудобно было ему отказать, и она впустила гостя в дом. Гость не знал, что молодая хозяйка одна, иначе он бы он не постучался в этот дом.
Хозяйка накормила, уложила гостя спать, но только под утро гость догадался, что в доме нет хозяина и хозяйка всю ночь просидела в передней у зажженного фонаря.
Утром, когда гость умывался, он случайно задел руку хозяйки мизинцем своей руки. Уходя из дома, гость кинжалом отрубил свой мизинец.
Так беречь честь одинокой беззащитной женщины может только мужчина, воспитанный в духе Нохчалла.
Можно рассказать еще две были.Быль первая. Это произошло зимой 1944-го года в Казахстане. Пожилой чеченец искал семью, с которой его разлучили по дороге. Он ходил от барака к бараку, спрашивая у всех знакомых и незнакомых людей, и никто не мог ему помочь. Пришла ночь, и незнакомец решил переночевать в одном из бараков. Недалеко он него лежал юноша, который никак не мог уснуть, потому что мучался от голода.
Через некоторое время, решив, что незнакомец уснул, юноша осторожно подкрался и украл у него один ботинок (не1армача), сделанный из бычьей шкуры, и начал его печь на костерке, тлеющем в середине барака. Незнакомец все это видел, но не вмешивался, понимая, насколько голоден этот юнец, хотя не представлял себе, как завтра выйдет отсюда без обуви и отправится продолжать поиски. Он ведь видел и крайнюю степень голода того юноши. Такое поведение чеченца, наверное, ближе к понятию доьналла – мужество.
Еще через некоторое время юноша лихорадочно съел этот ботинок и лег спать.
Оставшись без обуви, незнакомец вынужден был задержаться и узнал, кто и чей этот юноша. Но ничего ему не сказал. Не сказал ни тогда, ни позже, спустя почти сорок лет, когда тот юноша был уже солидным человеком, стал большим начальником.
Мне эту историю старик рассказал, не выдавая имени начальника. Это уже, думается, в духе Нохчалла!
Быль вторая.Конец семидесятых годов. Середине зимы. Я тогда ездил на служебном совхозном внедорожнике УАЗ – 469.
В то утро пожилой родственник, извиняясь, попросил меня съездить вместе с ним в дагестанское село Ботлих, на тезет (похороны). Ему сообщили, что умер старший брат его давнишнего приятеля – андийца.
Дорогу в Ботлих, круто, серпантином поднимающуюся высоко в горы, в сторону озера Кезеной Ам и аула Макажой, а потом сворачивающую налево в сторону ущелья реки Андийское Койсу, зимой нередко заносило снегом. Поэтому на перевале был создан пост дорожной службы. Работники поста бульдозерами расчищали дорогу от снежных сугробов, лавин, оползней, камнепадов.
Мы с дядей собрались в дорогу рано утром, когда еще было темно. Холодное зимнее солнце начало выглядывать из-за хребтов, когда мы были в Харачое, у подножья большой горы.
Поднявшись чуть выше середины горы, мы вынуждены были остановиться: часть дороги была завалена снежной лавиной. Дорожный пост находился выше, и оттуда не слышно было шума работающего бульдозера. Мы решили подождать пару часов.
Время тянулось медленно. Стояла абсолютная тишина. Лишь ближе к полудню за нами остановилась еще одна машина, кажется, Камаз. Посоветовавшись с водителем грузовика (он часто ездил по этой дороге) мы поняли, что, возможно, придется заночевать здесь же. Перспектива была не из приятных, и я предложил старику поехать обратно, подождать, пока расчистят дорогу, а потом спокойно съездить туда и обратно. Старик возразил. Он попросил меня поехать обратно. Сам он собирался тут же отправиться дальше в путь один пешком. Я не понимал, спрашивал, что изменится, если задержимся на пару дней? Ведь мертвый все равно не воскреснет…
Дядя, очевидно, обиделся, но виду не подал. Он начал объяснять: «Понимаешь, я ведь не просто его старый друг, я нохчо! (чеченец). Андийцы всегда уважали нас, а мы – андийцев, потому что умели искренне дружить. Они всегда ценили в нас «нохчалла»!
Я спросил: «Ваша, а что такое нохчалла?» Старик быстро ответил: «Вот если я сейчас не поверну обратно, пойду пешком, дойду хотя бы ночью и выражу своему приятелю соболезнование – это будет в духе нохчалла! Ты за меня не беспокойся, мы, чабаны, народ живучий. Доберусь, не пропаду!»
Отговаривать старика было бесполезно. Я отогнал машину к краю пропасти, чтобы она другим не мешала, хлопнул дверью и пошел со стариком в своих не очень приспособленных для такого зимнего марш-броска ботинках.
Когда мы дошли, было уже совсем темно.
Андиец, вытирая слезы, которых не мог удержать, горячо обнимал нас и дрожащим от волнения голосом говорил: «Я теперь вижу, что не остался без братьев!»
В ту ночь, знаю, моя душа обрела частицу чего-то совершенно бесценного, не сравнимого ни с какими материальными благами на этой земле. Такие обретения, начинаешь понимать, и должны составлять истинный смысл жизни подлинного мусульманина, вайнаха, носителя идеологии Нохчалла!
Ежедневно в наших селах и городах, везде, где проживают вайнахи, у себя ли на Родине, в ближнем ли или дальнем зарубежье, мы сталкиваемся, становимся свидетелями прекрасных проявлений Нохчалла. Это удивительное свойство у нас в крови.
Пресса рассказывала о случаях, когда чеченцы (даже женщины!) рискуя собственной жизнью, спасали русских солдат и офицеров во время недавней страшной войны.
Это тех солдат и офицеров, которые, не особенно разбираясь, калечили и убивали их близких! Кто-то скажет, что это абсурд? Так скажет тот, кто не слышит внутри себя волшебный Зов Нохчалла, который всегда выше личных обид, выше всего личного.
Этот Зов и в самом деле - от Бога… И вайнахи это всегда чувствовали и чувствуют!
Неплохо бы начать составлять своеобразную всенародную летопись, серию книг под названием «Нохчалла», в которых очевидцы делились бы своими рассказами о ежедневных проявлениях этого волшебного свойства. В отличие от Талмуда, в котором евреи многие века мудрствовали, как удачнее и хитрее обманывать неполноценные народы (гоев), такая серия книг освежила бы человеческую совесть, укрепила бы во всех совестливых людях чувства собственного уважения и достоинства. Ведь нет на свете ничего более прекрасного, более богоугодного, чем готовность к самопожертвованию ради другого человека, какой бы национальности или вероисповедания он ни был! Именно это диктует совесть каждому, в чьей душе теплится Нохчалла!
Может, в самом деле, начнем работу по созданию такой летописи? Ей бы цены не было! Если есть люди, которые собирают и тиражируют все самое плохое и мерзкое, почему должны молчать и бездействовать люди, умеющие замечать и аккумулировать все доброе и прекрасное? От этого, убежден, мы станем только сильнее - во всех отношениях!
Сегодня, когда, по заказу сатаны, кино и медиа-киллеры всех мастей представляют чеченцев как человекоподобных монстров, жестоких и кровожадных, уместно спросить: а кто-нибудь когда-нибудь слышал, чтобы среди вайнахов появился хотя бы один маньяк-душегуб, занимающийся серийными убийствами? Хотя бы один вайнах совращал малолетних? Хотя бы один вайнах разрубал топором трупы и распихивал их в холодильники, разбрасывал по мусорным бакам? Хотя бы один вайнах отнимал пенсии у стариков, избивал их до смерти? Хотя бы один вайнах занимался содомизмом, каннибализмом, закусывая человечиной водку? Хотя бы один вайнах выводил на панель свою дочь, жену, сестру? Хотя бы один вайнах за всю обозримую историю убил своих отца или мать? А теперь поднимите российскую прессу (к примеру, газету «Московский комсомолец») и прочитайте ежедневную (!) хронику преступлений. Кто их совершает?! И задайтесь вопросом: откуда в вайнахах такое устойчивое табу на бесчеловечные поступки?
Почему вайнах генетически не может преступить за определенный барьер, где кончается человек и начинается животное, зверь? Разве это – как уникальный феномен человеческого рода – не тема для глубоких научных исследований? Разве другие народы оставили бы этот феномен без внимания, как мы?
Отрезанные, на деньги Березовского, головы англичан и новозеландца, теракты в Буденновске, Норд-Осте, Беслане не являются характерными примерами, потому что это были провокационные политические заказы. Но именно эти головы, эти теракты тысячи раз прокручивались, прокручиваются и будут прокручиваться по всему миру, будто это – исконный промысел чеченцев, истинное проявление их менталитета! Разве это не чудовищно? Но мы достойно выдержали и, слава Аллаху, свят Он и Велик, будем выдерживать эти удары и будем становиться сильнее и добрее - назло Иблису!
Мы не утверждаем, что все вайнахи – ангелы. Люди разных национальностей в самом деле разные, и поступают они так или иначе в зависимости оттого, как их до этого доводят. Как поется в песне, «собака бывает кусачей только от жизни собачьей». Но даже доведенные до крайней степени отчаяния, вайнахи никогда не теряют человеческого достоинства! Это – факт, который каждый волен объяснять в меру своей порядочности.
О чеченском феномене, кстати, писал Александр Солженицин, много наблюдавший за чеченцами в самых экстремальных ситуациях ГУЛАГа: «Но была одна нация, которая совсем не поддалась психологии покорности – не одиночки, не бунтари, а вся нация целиком. Это – чеченцы». (Архипелаг ГУЛАГ).
У других народов много заслуг, законов и обычаев, достойных подражания. Вайнахи все это уважают. Но они не находят ничего сравнимого с Нохчалла, закодированной в них с молоком и кровью сотен поколений предков. Поэтому вайнах никогда не перестает быть вайнахом. Поэтому истинный вайнах никогда не изменит своим нравственным убеждениям, обычаям, манерам, ибо они прекрасны и с ними почетно жить среди людей любой национальности, среди любых аристократических обществ, хотя и трудно.
Оставаться в Нохчалла особенно трудно в сегодняшних условиях, когда законы «рыночной экономики» для выживания допускают буквально все: ложь, лицемерие, коварство, подлость, двуличие, разврат, насилие. Рыночная экономика пробуждает в человеке жадность, корысть, злость, жестокость, вседозволенность, ибо даже правосудие бывает насквозь коррумпированным. В борьбе за материальное благополучие человек часто теряет не только благородные качества, но и элементарную человечность.
В рыночном мире такие понятия, как «спонсорство», «благотворительность», звучат как досадная необходимость, снисходительность, а не как естественное состояние и потребность души. Между тем, законы предков, Ислам учат: «жертвуйте так, чтобы ваша левая рука не знала, что делает правая». За сегодняшней благотворительностью многих «благодетелей» часто стоит либо дешевая самореклама, либо предвыборная агитация, либо желание завуалировать масштабные хищения и поборы.
Нохчалла – когда все доброе, щедрое делается людьми абсолютно искренне, по требованию души, без желания продемонстрировать свою щедрость и благородство.
Говорят, один «новый чеченец» привез из Средней Азии верблюдов, чтобы пожертвовать их голодающим людям, сиротам в послевоенном Нахистане, накормить их. Это – не Нохчалла, а самореклама. Если бы жертвующий (спасибо ему, конечно) все-таки действительно думал о своих соплеменниках, он все делал бы с меньшей помпой и не верблюжатиной пытался бы накормить людей, а мясом, которое они привыкли употреблять. Но, к счастью, есть и такие, которые строят мечети, прокладывают дороги, протягивают газопроводы на свои деньги и при этом просят, чтобы их имена не рекламировали. Это – Нохчалла.
Сама суть Нохчалла, ее дух не изменились, они остаются прежними и вряд ли будут обесценены и забыты. Ибо нет на этом свете ничего прекраснее Нохчалла и нет ничего вернее Ислама!
Есть основания утверждать, что Нохчалла, как идеология, изначально была дарована не только нахам, а всему человечеству.
Разумеется, читатель спросит: а как быть с такими криминальными явлениями, распространенными среди чеченцев, как похищение людей с целью получения выкупа, рэкет, казнокрадство...
Очевидно, что это – результат страшного экономического запустения края и последующих жесточайших войн. Безусловно, нет оправдания преступлениям. Безусловно, это национальная трагедия. И эта трагедия может перейти в катастрофу, если еще упорнее, чем раньше, не разбудим в себе Нохчалла! Не повернемся лицом к нашим острейшим экономическим, социальным и духовным проблемам.
checheninfo.ru
Источник информации : http://nana-journal.ru
