ЧЕЧНЯ. Клуб "Прометей". Зажигать сердца.

ДАЙДЖЕСТ:

ЧЕЧНЯ. Легендарное чеченское литературное объединение «Пхьармат» («Прометей»), куда входили молодые поэты, писатели и критики, пишущие на чеченском языке, тогда их имена еще мало кому были известны, а сегодня они находятся в авангарде современной чеченской культуры и науки. Деятельность литературного объединения «Прометей» в те застойные годы произвела эффект забродивших дрожжей, ведь молодые литераторы не только дали толчок дальнейшему развитию культуры и науки, но и поднимали проблемы, волновавшие весь чеченский народ. Боязнь утраты национальных корней, на фоне планомерной политики нивелирования наций в Советском Союзе и выведения принципиально нового типа советского человека – так называемого «хомо советикуса», разбудила в сердцах молодых людей желание культурными средствами противостоять губительному для малых народов процессу ассимиляции. Студенты ЧИГУ, нефтяного института, пишущие поэзию, прозу, занимавшиеся изобразительным искусством, а также другие, неравнодушные к культуре родного народа, девушки и юноши собирались вместе, читали свои стихи, рассказы, ставили спектакли на чеченском языке. Их творчество стало услышанным, нашло отклик в сердцах тысяч соотечественников: на радио и телевидении стали выходить передачи, издаваться поэтические сборники…

Вместе с тем идеологи тех лет прекрасно понимали, что такая просветительская деятельность входит в противоречие с внутренней политикой советского государства. Что вскоре и выразилось в репрессивных мерах к участникам лито «Пхьармат».

Сегодня, один из основателей «Прометея», известный чеченский писатель Муса  Ахмадов и создатель фильма о прометеевцах, зам. министра по национальной политике, печати и информации ЧР Лема Гудаев делятся своими воспоминаниями.

– Когда и почему возникла необходимость создать такое литературное объединение?

Муса Ахмадов:
– Весной 1975 года в Чечено-Ингушетии прошло совещание молодых писателей республики, в котором я также принимал участие. Там впервые и возникла идея создания литературного клуба. Хотя до нас такие предложения тоже носились в воздухе, но все же не находили воплощения: люди расходились во мнениях. Были и такие, кто не верил в нашу затею. Говорили, что из нее ничего не выйдет, что никто не позволит нам создать ничего подобного – мол, и мы старались, но нас закрыли.

Тем не менее мы работали целых четыре года! Через два-три года стали выходить поэтические сборники и рассказы на чеченском языке, передачи на телевидении и радио. Пишущие молодые люди поначалу собирались в общежитии университета на Минутке (общежитие № 1) – в комнате № 75. На стенах этой комнаты наш художник Шамсудин Ахмадов изобразил сюжет из героической чеченской песни «Илли о Зайте Шихмирзе». Эта роспись – о трех подвигах Зайты – сохранилась до первой войны 1994 года. Членство в «Прометее» стало для нас своеобразным духовным братством.

– Кто из молодых литераторов предложил назвать ваше литературное объединение «Прометеем»? 

– Старинную чеченскую легенду о Пхьармате, принесшем огонь замерзающим людям и тем самым навлекшем на себя гнев языческого бога Селы, впервые записал Ахмад Сулейманов, а Абу Исмаилов прочитал ее вместе с аналитической статьей о ней Кати Чокаева. Абу и предложил так назвать наш клуб. Всем понравилось это название. Как-то пришел к нам известный чеченский поэт Магомед Дикаев, тоже похвалил: «Правильное название придумали, молодцы!»
10 октября 1975 года в одной из аудиторий университета состоялось первое заседание литературного объединения. Сюда приходили студенты ЧИГУ и молодые пишущие люди со стороны один или два раза в месяц. Мы читали свои стихи, рассказы, проводили совместные обсуждения творчества друг друга с поэтами, писателями и журналистами старшего поколения, которых специально приглашали с этой целью. Ставили спектакли, в одном из них, по моей пьесе «Замужество студентки» на чеченском языке, роль студентки сыграла Таус Серганова, а Лула Жумалаева – свекрови.

– Как относились к «прометеевцам» представители старшего поколения чеченской интеллигенции?

– Старшее поколение возлагало на нас большие надежды. На них выпала после возвращения из депортации трудная задача восстановления культурных институтов нашего народа – создание национальных театров, музыки, литературы, заново писались учебники… У них много энергии ушло на этот процесс. Наше поколение находилось в несколько иной ситуации – в школах, вузах все старались учить только русский язык, а национальные традиции предавались забвению. Несмотря на молодость, мы понимали, что происходит что-то неправильное. Обком партии вел целенаправленную работу по стиранию и уничтожению чеченской культуры. И мы, прометеевцы, говорили о том, что наболело. Помню, как в 1975 году мы пригласили на наш литературный вечер Ахмада Сулейманова, и при зажженных свечах (эта идея пришла в голову нашему художнику Шамсудину Ахмадову) он читал свои стихи и стихи тогда еще неизвестного поэта Магомеда Гадаева «Чурт санна лаьтта со…» – о заброшенных кладбищах, о нашей жизни в изгнании. Они завершались призывом: пусть никогда не останутся наши горы и реки без отцов! Это было очень смело...

Большую помощь оказывали нам работавшие на телевидении Ямлихан Хасбулатов и Адиз Кусаев, готовивший телепередачи, посвященные нашему клубу. А поэт Шайхи Арсанукаев как-то сказал такие слова: «Однажды вы узнаете, что творили историю – даже если кому-то кажется сейчас, что вы занимаетесь чем-то несерьезным». Приходили на заседания клуба Нурдин Музаев, Магомед Мусаев, Хасмагомед Эдилов, а также ученые Казбек Гайтукаев и Разита Эсенбаева. Они помогали нам, чем могли – добрым ли словом, советом…

Очень скоро слово «Прометей» стало звенеть по всей Чечено-Ингушетии, его можно было услышать и в аудиториях университета, и на улицах, в парках…
Все горели желанием нести в свет чеченскую культуру: ставили сценки, спектакли. Чем больше нас давили, тем больше мы сопротивлялись. В актовый зал университета, на наши литературные чтения, спектакли, веселые розыгрыши приходили студенты с разных факультетов и разных национальностей: чеченцы смеялись, а остальные – догадывались по интонации, жестам – в общем, тоже понимали, о чем идет речь.

– Кто из известных сегодня в республике поэтов, писателей и ученых вышел из литературного объединения?

– Из литературного объединения «Пхьармат» вышли очень многие писатели, поэты, которые стали цветом нашей словесности, а также ученые, художники. Это и Леча Абдулаев, и Муса Бексултанов, Юсуп Яралиев, Бана Гайтукаева, Абу Исмаилов, Апти Бисултанов, Имран Джанаралиев, Шарип Цуруев, Таус Исаев, Маадула Завриев, Анзор Давлетукаев, Лула Жумалаева. Позже пришли Леча Ясаев, Саид-Хасан Тагаев…

– Что послужило причиной репрессий против прометеевцев со стороны властей?

Наш клуб, руководителем которого я был на протяжении четырех лет, активно работал до мая 1979-го года, пока нас не обозвал «националистическим сборищем» 1-й секретарь обкома партии республики Александр Власов. Нас обвинили в том, что мы якобы тайно собираемся и ведем какие-то политические беседы. Отняли аудиторию, где мы проводили заседания клуба. Во время деятельности объединения мы выпускали стенную газету в ЧГУ, 5-6 метров длиной, которую наши противники дважды сжигали прямо на стене. А Вениамин Иванов, зам. секретаря парткома университета, сказал ребятам прямо в лицо: «Это ваша вина! Наверное, вы что-то националистическое написали». После выступления А.В. Власова начались репрессии. Мне объявили выговор по комсомольской линии, с занесением в учетную карточку – «за слабую интернациональную работу в литературном объединении». Многие члены литобъединения были наказаны и взяты на особый учет КГБ. Нашего почетного председателя Н.Д. Музаева выгнали с работы, отправили на пенсию. Такое было отношение к нам, к чеченскому языку…

В том году я уже оканчивал университет, и меня прочили в преподаватели, а еще раньше, на третьем курсе, были все шансы перейти в МГУ. Зато на пятом – превратился в националиста! Многие стали меня избегать. Пришлось возвращаться в родное село – устроился на работу в маленькую школу, в которой сам когда-то учился. Правда, в годы моего ученичества она была только восьмилеткой, а теперь стала полноценной средней школой.

Однажды, это было в августе, ко мне в село приехали Ахмад Сулейманов и Руслан Хакишев с грузинским гостем – всемирно известным писателем Отиа Иоселиани. Мы долго разговаривали, и даже когда все ушли спать, наша беседа с Отиа Иоселиани затянулась далеко за полночь. Он сказал мне тогда слова, глубоко врезавшиеся в память: «Не переживай, что тебя назвали националистом – это значит, что ты герой своего народа. Это как звание. Мне это звание дали гораздо позже. Я даже завидую тебе!» Тогда мне было всего двадцать три года. И реальность тех лет была такова, что если писатель болел и писал за свой народ – значит, он был против власти. Приезд этого именитого гостя стал большим событием не только для меня, моей семьи – но и для всего нашего селения.
После разгрома «Пхьармата» ко мне в село приезжали многие мои товарищи по литобъединению: И. Атсаламов, М. Бексултанов, Л. Абдулаев, Т. Исаев, А. Давлетукаев и др. В то трудное время очень поддержали меня Увайс Алиев, редактор районной шатойской газеты «Ленинец», писатель старшего поколения Шима Окуев. Увайс печатал, а потом дал и работу – в 1983 году. До этого года я работал в сельской школе – преподавал русский язык и литературу, организовал творческий кружок, агитбригаду, занявшую первое место в районе, – были в те годы различные смотры.

Восстановили нашу организацию осенью того же года. Приехал человек из ЦК комсомола, назначили новым руководителем Алвади Шайхиева. Тогда же возникло и русскоязычное отделение «Прометея», которое возглавил ингуш Саид Чахкиев. В последнее входила известная сегодня чеченская поэтесса Роза Талхигова, пишущая стихи на русском языке. Просуществовало это лито где-то до середины 80-х годов под зорким оком комсомола, заседания также проводились в здании ВЛКСМ. Я тоже приходил туда. Однако все сходились во мнении, что это была уже совсем другая организация. Вскоре Таус Исаев поступил в московский литинститут имени Горького и потом писал нам, что «уровень семинаров в литинституте намного ниже заседаний в «Прометее»!

Лема Гудаев:

– Я не входил в лито «Пхьармат» – в те годы я учился в подмосковном педагогическом институте: был обычным комсомольцем, воспитанным на советских идеалах. Конечно, когда я приезжал домой, мне часто рассказывали о том, что есть вот такой интересный литературный клуб… но я как-то не воспринимал эти рассказы всерьез. Когда же вернулся после окончания учебы – познакомился с прометеевцем Имраном Джанаралиевым. Он подробно рассказал о клубе, о том, чем они занимались. Все то, что я услышал от него, было настолько удивительным для меня: ребята рассказывали о культуре, народе, его истории так много нового и захватывающего, что с тех пор я заразился на этой почве их идеями. Точно так же, как в свое время роман Абузара Айдамирова «Долгие ночи» на чеченском языке, прометеевский клуб перевернул во мне все – я по новому стал смотреть на нашу культуру, историю.

В русской культуре такие имена, как Солженицын, Аксенов, Вишневская – навсегда останутся диссидентами. И произносятся они сегодня с некоторым придыханием. Их воспринимают не иначе как совесть  народа, культуры, а по существу это были люди, говорившие правду, писавшие не в угоду системе. Эта система душила наших прометеевцев, которые не боялись говорить о ее засилии, о зажиме народов в СССР, что люди в этой системе нивелировались. У нас появились молодые люди, поднявшие вопросы культуры, языка – и они стали предтечей тех событий, которые, в конечном счете, разрушили эту систему, и чеченский сектор в этом диссидентском движении Советского Союза был одним из его кирпичиков.

В те далекие застойные годы ситуация в республике была такова, что народ чеченский чувствовал свою униженность и незащищенность в правах. Вот такой частный пример, очень характерный для той действительности: люди задавались вопросами – почему, если в коллективе работают 56 человек, из которых только двое русскоязычных, остальные 54 обязаны говорить в их присутствии только на русском языке? А почему те двое не желают учить язык народа, среди которого живут и работают? Почему-то игра всегда шла только в одни ворота.

Ценность и важность этого литературного объединения я вижу в том, что молодые люди, входившие в него, открывали глаза на эту порочную систему. И понимая, что прометеевцы разрушали эту систему своей просветительской деятельностью, Комитет безопасности сделал все, чтобы закрыть объединение. Но его зерна взошли много лет спустя. И я тоже считаю себя одним из таких зерен. В 2004 году я попытался сделать фильм об этом под названием «Огонь Прометея». Но, к сожалению, прямо в ходе трансляции показ фильма был остановлен, сделали замечание в серьезных органах: были персоналии, которые нежелательно упоминать. Но мое мнение таково: если все время подчищать историю в угоду меняющимся обстоятельствам, то это уже не будет наша история. События последних 15–20 лет разбросали всех по разным баррикадам – что для многих стало настоящей трагедией. Прометеевское прошлое сформировало этих людей, многообразие событий тех лет повлияло на них. Но было у них общее – любовь к родному языку. Мир – это ведь не книга, чтобы все были ангелами. То, что случилось, – это драма для всего нашего народа. Нельзя забывать, что история, рано или поздно, все равно расставит все точки.

В настоящее время мы наблюдаем, как в Италии, Прибалтике, на Украине и в России вспоминают всех своих героев, независимо от того, какой видится их роль – положительной или отрицательной – в истории своих народов. И если бы «Пхьармат» подстраивался под определенные ситуации – они бы стали другими. Студенты, когда-то составлявшие ядро «Пхьармата» – сегодня лидеры в науке, литературе и культуре в целом. Все, кто вращался в этом котле, в настоящее время вышли на первый план. И даже те, кто пришел к сегодняшнему дню без накопленного багажа, – это ничего не значит, у них был потенциал, они все были неординарными в юности. Это отчасти потерянное поколение – когда можно было расти, строить карьеру, их время пришлось на лихолетье. Им пришлось все начинать с нуля. Есть и другая категория прометеевцев, которые в силу обстоятельств не достигли высот – они просто работают в школе, занимаются просвещением – то есть проводят огромную работу. Они до мозга костей нохчи.

Роза Межиева. 

checheninfo.ru

Добавить комментарий

Первый день недели

Отправить комментарий