ДАЙДЖЕСТ: |
В Москве я живу 12 лет. Я всегда любила этот город, еще с детства, когда рассматривала его на туристических открытках, привезенных взрослыми. В моей школе учились дети разных национальностей: русские, грузины, евреи, украинцы, армяне, азербайджанцы, чеченцы, осетины, корейцы. Были у нас мальчик-лезгин и мальчик-мордвин, и о том, какова их этническая принадлежность, мы узнали только к концу обучения – из их собственных рассказов. Просто нам всем это было не важно.
Потом мы разъехались по большой стране, и всюду чувствовали себя дома, на родине. Польский еврей уехал в Белгород, кореец в Москву, осетинка в Петербург, две русские подруги – в Сочи и в Ставрополь, чеченка вышла замуж в Грозный, мы иногда встречались, и я видела – мои друзья были счастливы.
Подруге-чеченке первой пришлось испытать на себе последствия распада империи. После второй войны в Чечне я не могу ее найти уже много лет – ее родители тоже покинули родной город. Друг-кореец, прекрасный артист, подававший в начале своего приезда в Москву большие надежды и уже игравший роли, не может себя реализовать – в какой-то момент ему сказали: «Мы можем предложить тебе только роль бандита-мафиози, сам понимаешь, с твоей внешностью…» А он красивый парень. Просто не такой, как все.
Есть у меня в Москве еще друзья – они появились позже, но это люди, которыми я очень дорожу. Это прекрасные русские, образованные и интеллигентные; искрящая юмором осетинка; серьезный, вдумчивый чеченец; открытая и добрая еврейка с татарскими корнями. Они живут здесь много лет, чувствуют себя русскими – потому что русский в их понимании это живущий в России. Не укоренился в их сознании термин «россияне», кажется он каким-то искусственным. Когда они приезжают за границу, их в отелях и на форумах называют «русскими». Вот и они сами себя называют русскими осетинами, русскими чеченцами, русскими евреями.
При наших всегда оживленных встречах мы обсуждаем историю и будущее России, нашей страны. Мы никогда не хотели отсюда уехать.
Все это изменилось в последний год, после Манежной площади.
Мы никогда не оправдывали преступников. Мы всегда считали, что человек, совершивший преступление, должен быть наказан. Независимо от его национальности или материального состояния. И в истории, предшествовавшей восстанию на Манежной площади, виноваты были не какие-то этносы, а коррумпированная власть, создавшая систему, при которой деньги решают все. И еще виноваты в этом были политические силы, которые так задолго начали готовиться к выборам. Манежная площадь катализировала процессы распада. Она стала символом новой страны, которая нас пугает.
С тех пор мой друг-чеченец не спускается в метро. Подруга осетинка с маленькими детьми в выходные и праздничные дни не выезжает в центр, в места массового скопления людей. Друг-татарин, работающий на телевидении, иногда говорит, что его могут принять за гастарбайтера, так что он тоже иногда чувствует себя во враждебной среде. Они живут в России, но она для них уже не такая безопасная, как когда-то. Они сами выстроили для себя некие правила безопасности, соблюдая которые им легче жить. Просто спокойнее.
Поэтому я давно не зову свою подругу-осетинку на Масленицу в центр города – я знаю, что она очень любит этот праздник, и ей тяжело будет мне отказать. И чтобы встретиться с друзьями, я уже не предлагаю им кафе, мы видимся у кого-то из нас дома. На всякий случай. Им так спокойнее. Некоторое время меня это страшно злило. Почему они должны бояться за собственную безопасность в своей стране? А потом друг-чеченец сказал мне вот что.
«Я уже не знаю, моя ли это страна. Меня здесь считают чужим. Если где-то я говорю, что чеченец, услышавшие это посторонние люди настороженно оглядываются. Я не имею никакого отношения к Рамзану Кадырову, я уехал из Чечни много лет назад и там у меня никого не осталось. Но я все время читаю статьи и слушаю радио, где говорят, что чеченцы объедают Россию, что чеченцев надо отделить и что эти чеченцы всех достали своим вызывающим поведением. Я учился в Москве, потом в Европе, у меня старая дешевая машина, я получил права, честно сдав экзамен, и никогда не даю взятки, а плачу штрафы, я не танцую лезгинку среди ночи и, хоть очень люблю этот танец, не считаю его исполнение ночью правильным, потому что любой человек должен уважать правила общежития, каким и является наша Земля; я мусульманин, и я уважаю всех людей, независимо от их вероисповедания. Я поздравляю друзей с большими православными и иудейскими праздниками, и ты это знаешь. Я уважаю тебя, потому что ты христианка, и я всегда помню тот день, когда ты пришла к нам в гости, и моя жена предложили тебе обед, а ты деликатно отказалась, и жена сначала обиделась, а ты это поняла и объяснила ей, что у тебя пост. Тогда моя жена обрадовалась и принесла тебе салат из моркови и яблок на огромной тарелке, и ты пошутила, что чувствуешь себя зайцем, и все засмеялись, даже дети.
Я уважаю моих друзей за то, что они честные люди. За то, что они собирают вещи и книги для детских домов и всегда дают милостыню нищим бабушкам на улице. Я знаю, что так должен вести себя любой верующий человек. И мне нравится, что среди моих друзей есть неверующие, но они тоже так себя ведут. Для меня они все праведники, я знаю, что рано или поздно они придут к Богу. И я благодарен Ему за то, что он дал мне таких друзей.
Я жил в Европе, но я не чувствовал себя дома. Но теперь и здесь я не дома. У меня чувство, как будто почва уходит из-под ног. Жена часто плачет, когда я ухожу на работу. У нее всегда плохие предчувствия. Она много смотрит телевизор, надо запретить, но я ее жалею – она не работает, с детьми трудно весь день быть дома. Она все время говорит о том, что надо уехать из России. Хотя бы на время. Я тоже часто об этом думаю. Я понимаю, что не хочу, чтобы мои дети росли в условиях, когда по радио говорят о том, что ислам опасен и разрушителен, а чеченцев называют бандитами и отморозками. Наверное, мы уедем, возможно, в Турцию, там живут мои знакомые, они помогут. Но ты не представляешь, как я не хочу уезжать. Я европейский человек, по ментальности и убеждениям. Я понимаю, что там мне будет трудно. Но там хотя бы мои дети будут в безопасности».
Это монолог я составила из одного нашего недавнего разговора, мы сидели у меня на кухне, пили чай и спорили. Я убеждала друзей, что уезжать не нужно. Но в итоге я сдалась. Я поняла, что у меня нет права их удерживать. Я не могу обеспечить безопасность ни им, ни себе.
Мы говорили о том, что распад советской империи может закончиться и распадом России, и если русские станут только этнически русскими, России больше не будет. Ведь русские всегда были объединяющим страну этносом. В этом всегда была особая миссия русских. Это влияло на русскую идентичность. Радикальный национализм эту идентичность разрушает. Если этот разлом закончится распадом, останется маленькая Россия с Москвой и десятком губерний, а рядом вырастут новые государства: Кавказ, Татарстан, Сибирь, Дальний Восток. И это страшно, потому что никогда такие распады не бывали мирными. Сегодня все чаще эксперты говорят о том, что если не появится какая-то объединяющая все российские народы идея, нас ждет распад, гражданская война и страшные жертвы. Но как недавно заметил один знакомый профессор, сегодня в России может быть только одна объединяющая всех идея – «великая освободительная», и до тех пор, пока она не появится, все попытки представить этнический фактор менее важным, чем гражданственный, будут несостоятельными.
После одной из наших дискуссий подруга-осетинка, всегда жизнерадостная, прислала мне письмо, в котором сообщила, что собирается с мужем уехать в Канаду. Она могла сказать мне это при встрече или по телефону, но она знала, какой будет моя первая реакция. И поэтому она написала письмо. Она сказала, что едет в поисках не лучшей жизни, а безопасности. «Я все люблю в Москве. Холодную осень и купола церквей, которые вижу на каждом шагу, булочную за домом, от которой каждое утро пахнет так, что хочется жить. Детские праздники в книжных клубах. Чехова в театре. Вечера, когда дети спят, а я смотрю из окна на поздних прохожих, и мне так хорошо от мысли, что я причастна к этому великому городу.
Я не хочу уезжать. Я внушаю себе, что поддаюсь массовой истерике в интернете. В последнее время я не смотрю телевизор, потому что мне тяжело, я вижу, что врут, и особенно хорошо это видно, когда есть выход в интернет. Я ограничила себе и интернет – час в день. Стала много читать. Книги помогают уйти от реальности. Они показывают, что мир шире моих переживаний. Я читаю о Голландии и Пакистане, я вижу, что люди, живущие в Афганистане, переживают большие трудности, чем я. Это стыдно признавать, но меня это успокаивает. Но потом я выхожу на улицу и слышу рассказы соседок, гуляющих с детьми, о том, что какого-то родственника нашей соседки-армянки избили на улице, потому что он «черный». Я прихожу домой, смотрю на себя в зеркало и понимаю, что я тоже «черная». И мои дети, красивые, замечательные девочки, они тоже «черные». И я думаю о том будущем, которое их ждет, если мы не уедем. У меня уже нет надежды на то, что придет какой-то политик, который остановит этот распад, который все изменит».
Для меня это письмо – трагедия. Я не смогла на него даже ответить. Я попытаюсь ответить на него здесь. Дорогие мои, прекрасные, умные, добрые. Я не могу заставить вас изменить свое решение. Я не могу даже убедить вас даже в том, что через год или два ситуация в России будет хотя бы такой же, как сегодня, а не хуже. Но, может быть, мы рано сдаемся? Может быть, нам еще нужно побороться за нашу страну, за нас в этой стране? Моя русская подруга, политолог, убеждена, что нельзя позволить выдавить нас отсюда. Что, уехав, мы облегчим задачу тем, кто хочет разрушать и на обломках старого мира строить новый – наши деды уже проходили это, и мы до сих пор расплачиваемся за ту стройку века. Если вы уедете – вы признаете, что те, кто сегодня кричит «Россия – для русских», те, кто с этим лозунгом идет в Госдуму, те, кто использовал для своих целей подростков на Манежной площади, а потом гнал их туда снова и снова, подставляя под дубинки ОМОНА, – вы признаете, что они правы. Что эта страна принадлежит только им. Но это не так. Россия принадлежит нам всем. Бурятам и дагестанцам, русским и мордвинам, сибирякам и татара. Мы все, независимо от национальности, в ней росли, учились, читали книги, написанные ее великими писателями, мы слушали ее музыку, мы учились ее любить с рождения, наши отцы и деды за нее умирали, – и эту любовь испытывают уже наши дети, они тоже русские, не в этническом смысле, а в ментальном, и это никто не может изменить.
Ольга Алленова, специальный корреспондент издательского дома «Коммерсант»
ЧЕЧНЯ. Чеченские золото и бронза ветеранов на чемпионате Германии по вольной борьбе среди ветеранов
Сенатор А. Пушков посоветовал Эммануэлю Макрону «прикусить язык»
ЧЕЧНЯ. Почему не состоится запланированный на 1-е июня бой А. Битербиева с Д. Биволом?
ЧЕЧНЯ.В Гвинее появится проспект имени Ахмата-Хаджи Кадырова
ЧЕЧНЯ. Нападающий грозненского «Ахмата» Мохамед Конате заявил, что ему нравится чеченская кухня
ЧЕЧНЯ. Чеченские боксёры на первенство России по боксу среди юниоров выиграли золото
ЧЕЧНЯ. На базе РУС будут тренироваться военные из Гвинеи-Бисау
ЧЕЧНЯ. «Охотник» из спецназа «АХМАТ» назначен заместителем командира 2-го армейского корпуса
ЧЕЧНЯ. Созрела необходимость перевести телеканал «Путь» на спутниковое вещание (Видео).
ЧЕЧНЯ. На фестивале WANDI BAZAR представили коллекцию одежды в поддержку Палестины (Видео).
Армянская епархия Австралии и Новой Зеландии выразила поддержку движению «Во имя Родины»
ГРУЗИЯ. Протесты против закона об иноагентах снова проходят в Грузии
ГРУЗИЯ. Тбилиси назвал вступление в ЕС единственным путем Грузии
ГРУЗИЯ. Ночной протест против закона об иноагентах пройдет в Тбилиси завтра