Пхьармат (Прометей)

ДАЙДЖЕСТ:

Чтобы Бог добро тебе сделал, чтобы с добром ты долго жил, чтобы зло тебя обходило, чтобы добро тебя находило, к чему говорить-сказывать, я расскажу тебе одну сказку, меч-чудо расскажу тебе, уши косули навостри, глаза волчьи раскрой!
Было это давным-давно, когда вон виднеющие ледниковые горы были выше, чем сейчас, когда на их вершинах не было снега и льда, а были разные цветы, приятно пахнущие травы, когда в глубоких ущельях, на горных склонах никогда не тающие снега и ледники были.

Я расскажу тебе, с каких пор вон на той вершине Башлама снег лежит, я расскажу тебе, с каких пор на ровных полях, на горных склонах приятно пахнущие травы, разные цветы показались.
В то время наши предки нарт-орстхойцы населяли глубокие ущелья, высокие башни и пещеры. Они были большого роста, этим горным скалам подобны. Их кони тоже были крупные. Подобно медведям, сильные были нарт-орстхойцы, подобны волкам, смелые были они, подобно тиграм, ловкие были они, подобно лисам, хитрые были нарт-орстхойцы. Они рукой легко отрывали куски горных скал и бросали их, криком своим они заставляли дрожать небеса, тем не менее, они были немощны — огня не было у них.
А могучий Села был безжалостен, был беспощаден. Он был хозяином неба, и огонь был его собственностью. На что сила, когда от нее людям нет прока? Какая польза от силы, когда от нее страдают люди?
Чтобы показать свою силу нарт-ортсхойцам, садился Села на огненные колесницы и над небесными высями прокатывался, поднимая страшный грохот, как будто разламываясь на куски, обрушивался небесный свод.
О-о! Как он удивлял людей!

О-о! Какой страх он наводил на землю!
Небесное обиталище Селы было вечно окутано черными тучами. Наполняя дождем, тучи низвергал на землю Села. А дождь в виде града-льда шел на землю, нагоняя на людей еще больше горя и бедствия. Из огня-радуги сделланного лука начинал он метать на землю молнии, все сокрушая. И добро, и зло были во власти Селы.

На зло щедр был Села, а на добро был скуп он.
Добро люди брали у него с трудом, зло Села сам давал.
Между небом и землею была вечная вражда!
Между Селой и человеком шла вечная борьба!
Чем больше нарт-орстхойцы бывали удручены горем и несчастьем, тем больше злорадствовал Села; чем лучше было настроение Селы, тем печальнее была Сата, возлюбленная Селы, мать нарт-ортсхойцев. Сата очень хотела помочь нарт-орстойцам, но боялась Селы.

В то время жил в горах могучий нарт Пхармат. Отличный кузнец был Пхармат. За доброе слово из холодной бронзы ковал он нартам мечи, щиты и кольчуги. А доброе слово высоко ценится в горах: да будет тебе счастье! Да будет тебе удача! Победа да будет за тобой! Будь ты свободен! Пхармат был скромным, щедрым, сильным нартом. Он мало говорил, много думал. Думал он, как и чем помочь людскому горю, как бы достать огонь. Ведь Села добром не давал его. С тех пор, как он появился на свет, собирал он все, что было лучшее в людях: силу, ловкость, острый ум, сноровку, терпение.

Конь его Турпал ходил в горах на воле.
— Конь закаляется под седлом и всадником, а мужчина — в труде и борьбе! Так почему твой Турпал всегда ходит на свободе? — спрашивали нарты. Пхармат же отвечал:
— Конь мой закален. Придет время и мой конь принесет тлеющую головешку из небесного очага! Нарт-орстхойцы чистосердечно смеялись над словами Пхармата. А Пхармат же думал о том, как бы помочь людскому горю.
И крикнул Пхармат своего Турпала. И от этого крика загремело ущелье Аргуна, задрожали горы, а могучий Села, проснувшись, перевернулся на другой бок.

Турпал, пасшийся далеко в горах, услышав зов своего хозяина, заржал в ответ, и от этого, как волны Аргуна, забились горы, а воды Аргуна вылились из своих мраморных берегов (звери в горных отрогах от перепуга застыли на месте, как вкопанные). Со скоростью молнии примчался Турпал к своему хозяину.

Взял Пхармат в руки булаву, прикрепил к локтю из кожи зубра сделанный щит, повесил на шею лук (божий пращ), подпоясал сбоку полную стрел кобуру, облек свой стан в кольчугу, подпоясал меч, сжал в руке копье с медным наконечником. Оседлав своего Турпала-коня, выпил полный турий рог йия , приговаривая, «чтобы как на смоле нога держалась, чтобы как на тесте рука держалась», сел на коня и отправился туда, куда никто не ездил и откуда никто не возвращался.
Нарт-орстхойцы посыпали просо на дорогу, по которой должен был ехать Пхармат, чтобы ему счастье сопутствовало, поставили наполненный просом морк , «чтобы уходил легким-пустым, возвращался тяжелым-наполненным!». Долго ехал Пхармат. Семь дней, семь ночей пробыл он в пути. Семь ущелий, семь гор прошел он и подошел, наконец, к подножию самой высокой горы Башлам, которая подпирает небесный свод, на котором живет Села. Долгий и трудный путь проделал Пхармат, поднимаясь на вершину горы по ее тяжелым уступам. На вершине горы были приятно пахнущие травы, разные цветы и красиво поющие птицы.
Изредка на вершину горы спускалась отдыхать солнцеликая Сата, Села-Сата, возлюбленная Селы, мать нарт-ортсхойцев. Обернувшись птицей, вышла она навстречу Пхармату. Человеческим голосом заговорила она:
— Эй, могучий нарт, ты неспроста поднялся на вершину Башлама.

— Правда это, щедрая птица, я неспроста поднялся на вершину Башлама. Я приехал за горящей головешкой из небесного очага и без нее не вернусь, — ответил Пхармат.
— Тому, кто с добрым намерением вышел, не может не сопутствовать счастье. Я помогу тебе.
Конь скорый ди у тебя? — спросила Села-Сата.
— Быстрее ветра мой конь.
— Силен ли твой конь?
— Силен мой конь. Где конь мой ударит копытом, там родник образуется.
— Силен ли ты сам?
— В моих руках холодная бронза мягче смолы и воска, — ответил Пхармат Села-Сате. И рассказала Села-Сата Пхармату, как, каким путем можно добраться до очага Селы и как из него достать горящую головешку.
— Села теперь спит. Как ветер, быстро помчавшись, пусть твой конь перепрыгнет через очаг. А ты в это время нагнись, хватай головешку и гони своего коня прямо на вершину Башлама. Берегись! Страшен Села, жесток Села! Если он проснется, живым не уйдешь и огонь не донесешь.

Пхармат так и поступил, как советовала Сата.
Быстро разогнавшись, над очагом Селы пронесся конь Пхармата. В это время, нагнувшись, из очага Пхармат схватил горящую головешку и помчался на вершину Башлама. От быстроты Турпала-коня от головешки поднялись языки пламени, будто длинный хвост потянулся за Пхарматом. И проснулся Села от того, что попали ему в ноздри эти огненные языки. Увидел он, как смелый нарт с неба огонь несет на землю людям.
Очень перепугался Села, зная, что человек, если ему в руки попадет огонь, сделается сильным и смелым и попытается восстать против него.

Грозную погоню предпринял он за смелым нартом.

Развязал Села бурдюк с темной ночью. И стало так темно, что Пхармат не видел пальцев своих рук и ушей коня. Перестали видеть и нарт, и его конь. Вот-вот сорвутся в пропасть. Но чудесная птица Села-Сата полетела впереди их и своим чудесным пением указывала им дорогу. Видит Села, что темная ночь не в силах остановить Пхармата и его коня. И он развязал свой второй бурдюк со страшной бурей. Сильная буря и темная ночь чуть было не погубили смелого нарта и его коня. Но чудесная птица указывала им дорогу своим прекрасным пением.

Смелый нарт увидел, что буря гасит его головешку, и он, не задумываясь, спрятал огонь за пазуху. От сильного волнения воды Аргуна расплескались из каменной теснины, большие дубы вырванные с корнями из земли, носились в небе, как соломинки.
Видит Села, что ни темная ночь, ни сильная буря не в силах остановить ни нарта, ни его коня, что он целым и невредимым уходит от небесной погони. И открыл Села свой третий бурдюк со жгучим морозом. От жгучего мороза со страшным шумом трещали скалы и съеживались горы. Но бесстрашный нарт Пхармат и его Турпал-конь продолжали идти вперед.

Не в меру перепугался Села. Он видел, как смелый нарт и его конь уже подходят к подножию Башлама, и они вот-вот могут

скрыться в пещере. Тут он с яростью схватил свой лук, из огня и луча сделанный, и начал метать молнии вслед нарту. От молнии содрогнулись горы, замерзшие родники растаяли, а волны Аргуна, как отара кутана, разбежались по горным склонам, высокие горные кручи задрожали, точно живые.
Ни жгучий мороз, ни сильная буря, ни темная ночь, ни молнии не смогли остановить и сбить с пути бесстрашного нарта Пхармата и его коня Турпала.

Они пришли в ту самую пещеру, где их ждали нарты.
— Берите! Вот вам огонь! — сказал Пхармат, обращаясь к удивленным нарт-орстхойцам. — В каждой башне, в каждой пещере, в каждом доме разожгите пламя!
Да будет в каждом доме много огня, тепла и света!
Да будет вам счастье!
А в горах в это время был великий гул. Небо заявляло земле о своей вечной вражде. Люди же заявляли небу о своей вечной борьбе.

— Будьте счастливы! — крикнул бесстрашный нарт еще раз.
В горах в это время стоял страшный шум от небесного грома и вспышек молнии.
— Будьте счастливы, люди! Я должен предаться вечной муке! Я предамся муке, чтобы избавить вас от гнева Селы! Не горюйте обо мне! — и, выйдя из пещеры, направился бесстрашный нарт Пхармат сквозь молнии, холод, темную ночь и бурю на гору Башлам.
Над его головой вспыхивали молнии, буря бросала его в разные стороны, его руки и ноги закоченели от холода, кромешная тьма ночи окутала его. Это Села, разгневавшись, изрыгал злость.

Завидев смелого нарта Пхармата, идущего к небесному своду, на вершину Башлама, не спеша, затянул Села в свои бурдюки бурю, холод и ночь. Постепенно на равнинах, ущельях и горных склонах снизу вверх, вслед за Пхарматом, тая, все выше до самой вершины Башлама поднимались снег и мерзлота.
Вершину Башлама сковали снег и лед, она навечно надела на свою голову белый, снежный башлык. И крикнул Села:

— Да будешь ты вечно жаждать огня, который ты унес с неба. Будешь вечно жаждать тепла!
И послал Села навстречу Пхармату своего верного слугу, одноглазого Ужу, с бронзовыми цепями. Привязал одноглазый Ужу Пхармата бронзовыми цепями к ледяной вершине Башлама.
Села проклял его. С тех пор так повелось: все доброе проклято богом, все, что проклято богом, одобрено человеком! Между небом и землей существует вечная вражда! Между человеком и Селой происходит вечная борьба!
Каждое утро прилетает к привязанному Пхармату царь всех птиц — Ида.
Присаживаясь на колени Пхармата, задает она каждый раз один и тот же вопрос:

— Эй, несчастный Пхармат! Эй, жалкий Пхармат! Каешься ли ты в том, что совершил? Если ты раскаялся, я не трону тебя, если не раскаялся, я буду клевать твою печень! Пренебрегая страшными муками, которым он будет подвергаться, всегда один и тот же ответ, говорят, дает Пхармат:
— Нет-нет! Я не раскаялся. Я дал людям тепло и свет! Нельзя раскаиваться в совершенном добром поступке.
А Ида, наточив тот же час о кремневую скалу свой стальной клюв, принимается клевать печень Пхармата.

Пхармат-нарт не издает ни звука. Его глаза никогда не увлажняются. С большим мужеством и терпением переносит он эту великую пытку и боль. С того времени, говорят, у вайнахов нарт-орстхойские мужчины никогда не плачут! С этого времени лежат на вершине Башлама снег и лед. На вершину Башлама, где привязан Пхармат, собрал Села с равнин и ущелий, с горных клонов весь снег, весь лед назло Пхармату, чтобы увеличить его жажду к теплу, огню. С этого времени на склонах гор, в ущельях, на равнинах тепло. И это тепло от огня, привезенного Пхарматом с неба. С этого времени у подножия горы, на равнинах растут приятно пахнущие травы, разные цветы, красивые, чудесные птицы поселились в них, а на вершинах Башлама — мерзлота, вечная буря, никогда не тающий, затвердевший ледник. Там же привязан Пхармат. Он будет пребывать в вечной муке. Но никогда не умрет он. Он будет жить вечно!

 

 Пхъармат (чеч.яз)

Хьуна дала дика дийриг, диканца хьо дукха вахарг, вонна хьо тIаьхьатеттарг, диканна хьо хьалхавахарг! Дийцаний-аьллий, хIун ду хьуна, ас цхьа туьйра дуьйцур ду хьуна, тур-тамаша буьйцур бу хьуна. Лунан лергаш самадахалахь, берзан бIаьргаш серладахалахь!..

Аса хьуна дуьйцур ду оцу дIогарчу Башламанан коьртехь ло маца дуьйна Iуьллу, шерачу аренашкаххьий, ламанийн басешкаххьий хаза хьожа йолу бецашший, тайп-тайпана зезагашший маца дуьйна дуьйлу... Мацах хьалха заман чохь и дIогахь шуна гуш долу лекха лаьмнаш кхин а лекха хилла, церан кортошкахь хIинца санна лой, шай а доцуш, хаза бецашший, зезагашший хилла. Ткъа хьалха заман чохь цкъа а ца дешаш лой, шай кIоргачу Iаннашкаххьий, ламанийн басешкаххьий, шерачу аренашкаххьий хилла.

Оцу хенахь вайн дай, наьрт-орстхой, Iаннашкаххьий, хьехашкаххьий, лекхачу бIаьвнашкаххьий бехаш-Iаш хилла. И дIогара лаьмнаш санна лекха хилла уьш. Церан дой а хилла иштта даккхий. Черчий санна ницкъ болуш хилла наьрт-орстхой, берзалой санна майра хилла, цIоькъаш санна каде хилла, цхьогалш санна мекар хилла.

Катухий, атта схьайоккхий, ламанан тарх кхуссуш хилла цара, мохь тухий, ламанаш декош хилла, цIогIа тухий, стигланаш егош хилла цара. Делахь а гIорасиз хилла уьш — цIе ца хилла церан карахь.
Ницкъ болу Села къиза хилла, Iазапе хилла. Иза хилла стигалан да, цIе а цуьнан долахь хилла.

ХIун пайда бу ницкъан а, цунах адамашна дика долуш ца хилча?
ХIун пайда бу ницкъан, цунах адамашна Iазап-бала хуьлуш хилча? Наьрт-орстхошна, шегара ницкъ гайта, цIеран хьорканаш тIе а хоий, инзаре йоккха гIовгIа гIаттош хилла Селас, стигала каглуш, дакъанаш хуьлуш, охьатIейоьлхуш санна хоьтуьйтуш, ерриг стигала а къекъош. Села Iаш волу стиглан Iаьрчеш даима Iаьржачу мархаша хьулдинера. ДогIанах юзайой, мархаш лаьтта хьовсайой, оцу догIанах ша, къора лаьтта елхайора Селас, адамашна тIе кхин а доккха Iазап доссош. Кест-кестта цо, нуьрах-цIарах дина стелаIад кара а оьций, лаьтта стелахаьштигаш кхуьссура, дерриге а гондIахь дагош.

Дика а, вон а Селин карахь дара. Вонна комаьрша вара Села, диканна — сутар вара…
Дика къаьхьачу къица къийсамехь доккхура адамаша, ткъа вон — Селас ша луш дара.
Стигалний, лаьттаний юккъехь даима мостагIалла лаьттара.

Селиний, адамашний юккъехь даима къийсам лаьттара. Наьрт-орстхой балано мел таIий, гIадъоьхура Села. Села гIад мел ихи, гIайгIане йоьдура Сата. Сатина чIога лаьара наьрт-орстхошна гIо дан, амма Селех кхоьрура иза.
Оцу хенахь ломахь вехарш вара ницкъ болу наьрт Пхьармат, шен пхьалгIи чохь, нахана гIуллакх а деш. Дика пхьар хилла иза. Пхьармат эсала, комаьрша, ницкъ болуш наьрт хилла. Къамел кIезиг а деш, къа дукха хьоьгура Пхьармата. Ойланаш дукха йора, адамийн балина, хIун гIоли йийр яра-те, бохуш. Цо ойла йора, Селин долара а яьккхина, адамашна цIе муха яхьар яра-те, бохуш. Бертахь ца лора иза Селас.

Ша дуьнен чу ваьлчахьана, нахана юккъера диканиг, оьзданиг, хьекъалениг схьагулдеш вара Пхьармат.
Цуьнан дин Турпал гуттара ломахь паргIат лелара.
Олуш хиллера наьрташа Пхьармате:

— Дин беречунна кIелахь бахчало, къонах къийсамехь вахчало. Хьан дин паргIат хIунда лела?
Пхьармата жоп луш хиллера:

— Сан дин бахчабелла бу. Хан тIекхаьчча, сан дино стиглара хаьштиг дахьар ду!
Цхьана дийнахь Пхьармата шен Турпале мохь тоьхнера, Органан чIож декош, ламанаш дегош, самаваьккхина, Селига агIо хорцуьйтуш. Геннахь ломахь бежаш болу дин, шен да кхойкхуш хезна, дуьхьал терсира. Ткъес санна маса кхечира Турпал шен дена Пхьарматана дуьхьал. Караийцира Пхьармата чхьонкар , тIедуьйхира йоьзан гIагI , хаьн тIе оьллира пхерчех юьзина хумпIар , пхьаьрсах къевлира булийн неIарх йина йолу турс , коча тесира секхаIад , юкъах дихкира тур, буйна къоьвлира буьххьехь йоьза вед йолу гIоьмакх .

Шен Турпал динна юткъа нуьйр а тиллина, хьехан маIа юьззина доьттина йий а мелла, бакхах санна ког латийталахь сан, бадах санна куьг латийталахь, аьлла, дина а хиъна, цкъа а цхьа а ца ваханчу, вахнарг вуха ца вогIучу новкъа велира иза. Наьрт-орстхоша Пхьармат воьдучу новкъа борц хьаьрсира, некъ дика хилийта, аьлла. Макхах буьзна мок хIоттийра: «Воьдуш, вайн-веса хуьлда хьо, вогIуш веза-вуьзина хуьлда хьо!» — аьлла.
Дукха ихира Пхьармат. ВорхI дийнаххьий, ворхI бусий некъ бира цо. ВорхI Iин, ворхI лам хадийра цо. Шена тIехь Села вехаш йолу стигал хьалалаьцна лаьттачу Башламанан духхе кхечира Пхьармат. Нисса хьала йолчу инзаре халачу басешкахула ирх некъ бира Пхьармата. Башламанан коьрте велира иза. Башламанан коьртехь хаза хьожа йолу бецашший, тайп-тайпана зезагашший дара. Оцу Башламанан коьрте садаIа юссуш хиллера маьлхан нур догу Сата, Села-Сата, Селин езар, наьрт-орстхойн нана. КIайн олхазар хилла дуьхьалъелира иза Пхьарматана. Адамийн маттахь цуо элира:

— ХIай ницкъ болу наьрт! Хьо лаа-тара ца ваьлла хIокху Башламанан буьххье.
— Бакъду иза, комаьрша олхазар, со лаа-тара ца ваьлла хIокху Башламанан коьрте. Со стигалан кхерчара адамашна цIеран хаьштиг дахьа веана, и доцуш, вухавоьрзур волуш а вац, — жоп деллера Пхьармата.
— Дикачу гIуллакхана араваьллачуьнан некъ дика ца хилча, амал дац. Аса гIо дийр ду хьуна, — аьлла Села-Сата.
Юха а хаьттинера цо:
— Дин дика буй хьан?
— Мохал маса бу сан дин, — жоп деллера Пхьармата.
— Ницкъ болуш буй хьан дин?
— Сан дино берг тоьхначохь, шовда гучудолу.
— Ницкъ болуш вуй хьо хьуо?
— Сан карахь шийла боьрза бакхал а, балозал а кIеда хуьлу, — элира Пхьармата.
Села-Сата дийцира Пхьарматана муха, муьлхачу новкъа вахча, кхачалур ву Селин кхерча, дийцира цуьнан кхерчара цIеран хаьштиг муха эцалур ду.

— Села хIинца вижина хир ву. Мох санна чехка хьайн дин дIахахка. Селин кхерчана тIоьхула кхоссабалийта иза. Цу чохь йогуш йолчу цIарна хьо тIе ма нисвеллинехь, охьа-чукховдий, катохий, цIеран хаьштиг схьаэца. Цул тIаьхьа хьайн дин, юханехьа, нисса Башламанехьа хахка. Ларлолахь! Инзаре ву Села! Къиза ву Села! Иза самавалахь, дийна дIавохуьйтур вац цо хьо а, я хьан дин а. Лаьтта цIеран хаьштиг дIакхачор дац ахьа тIаккха.
Иштта, Сатас ма-хьеххара, гIуллакх дира Пхьармата.

Чехка хахкабелла, Селин кхерча тIоьхула кхоссабелира Пхьарматан дин. Охьакхоьвдина, цIеран хаьштиг схьаэцна, Башламанан коьртехьа хаьхкира Пхьармата шен дин. Дин сов маса хьадарна, хаьштига тIера гIоьвттинчу суйнаша дехха цIога диллира Пхьарматана тIехьа. И суйнаш меранIуьрга дахана, самавелира Села. Гира цунна майрачу наьрто шен цIергара хаьштиг хьош. Хаьара Селина, цIе караеъча, стаг ницкъ болуш а, майра а хир вуйла, тIаккха иза шена дуьхьал гIоттур вуйла.
Боккха ницкъ карабахнера стагана. Кхеравеллера ницкъ болу Села. Доккха орца даьккхира Селас майрачу наьртана Пхьарматана тIаьхьа. Iаьржа буьйса чохь йолу китт схьадаьстира Селас. Пхьарматана шен куьйгийн пIелгаш ца гуш, динан лергаш ца гуш, Iаржъелира. Са ца гуш дисира Пхьарматтий, цуьнан динний. Ахкачу а дахана, хIаллакьхиларна кхерам бара и шиъ. Амма тамашина хазачу олхазаро Села-Сата, хьалха а даьлла, шен исбаьхьачу эшаршца некъ хьоьхура царна.

Iаьржачу буьйсанан ницкъ ца кхаьчна, наьрттий, цуьнан динний сацо. ТIаккха Селас схьадаьстира шен дарц чохь долу китт а. Чехка дарц тIаьхьахийцира Селас Пхьарматана. Iаьржачу буьйсаной, чехкачу дарцой чIогIа хьовзийра Пхьарматтий, цуьнан динний. ТIаккха а, хазачу олхазаро Села-Сата, шен тIемашца дорцана дуьхьало еш, шен эшаршца некъ хьоьхура царна.
Пхьарматана гира, шен карара догуш долу хаьштиг, чехкачу дарцо дойуш. ЦIе йоцуш, лаьтта восса таро яцара цуьнан. Шен чета диллира цо иза. Iожаллин хелхарца майрачу наьртана гонах хьийзара буьрса дарц, Iаьржачу буьйсано бIарзвинера, четахь долчу хаьштиго накха морцура. Дукха чIогIа ласторна, Органан хиш мокхазан бердашкара юьстах тийсинера, даккхийра нежнаш, орамашца бухдаьхна, чан хелигаш санна, стигалхула идадора.

Селина гира я Iаьржачу буьйсане а, я чIогIачу дарце а наьрттий, цуьнан динний сацалуш цахилар. Зен-зулам доцуш, стигалан орцанах наьрт кIелхьараволуш лаьттара.
ТIаккха схьадаьстира Селас морса шело чохь йолу кхоалгIа китт а.
Морсачу шелоно ламанан тархаш лоьлхуьйтуш, ламанаш хабийнера, делахь а майра наьрт Пхьарматтий, цуьнан дин Турпаллий хьалха дIаоьхура.
ЧIогIа кхеравелира Села. Цунна гира майра наьрт Башламанан охьа буххе кхочуш. ХIинца кIелхьараволуш лаьттара иза. Сов чIогIа гIирвоьлла, цIерах-нуьрах дина, шен стелаIад схьаэцна, наьртана тIаьхьа стелахаьштигаш кхийса вуьйлира иза.
Стелахаьштигаша ламанаш лестадора, гIорийна лаьттина шовданаш доладалийтира, Органан тулгIеш, къаьхкиначу жан метта санна, ламанан басешкахула дIай-схьай хьовдийтира, ламанан лекха тархаш, дийна йолуш санна, меттахъхьера. Морсачу шелоне а, чIогIачу дарце а, Iаьржачу буьйсане а, стелахаьштигашка а ца сацавелира майра наьрт Пхьармат. Шега хьуьйсуш наьрташ болчу йоккхачу хьеха чу дIакхечира иза.
— ХIан! ХIара ю шуна цIе! — элира Пхьармата цецбоьвллачу наьрташка.
— ХIор бIаьвна чу, хIор хьеха чу, хIор гIали чу латаелаш цIе! ГIаттаелаш йоккха алу! ХIор цIа чохь хилийталаш цIе! Хилийталаш йовхо! Хилийталаш серло!.. Ма яйталаш цIе цкъа а! Хуьлда шу ирс долуш!
ТIаккха оцу хенахь йоккха гIовгIа гIаьттира, Селас тIом беш... Стигал яра лаьтте гуттаренна а мостагIалла хьедеш! Стаг вара Селига гуттаренна а къийсам хьебеш! Села, гIирвоьлла, оьгIазвахнера!
— Ирс долуш хуьлда шу! Шуна тIера Селин Iазап дIаайархьама, со Iазапе вожа везаш ву! Ире долуш хуьлда шу! Суна гIайгIане ма хилалаш!
Майра наьрт Пхьармат стелахаьштигашний, шелонний, дарцанний, Iаьржачу буьйсанний дуьхьал вахара Башлам тIе. Цуьнан коьрта тIоьхула стелахаьштигаш лелхара, дарцо дIай-схьай веттара иза, куьйгаш-когаш шелоно дахьийнера цуьнан. Иза Села вара, оьгIазваханчуьра васта ца луш.
Башлам тIе, шена дуьхьал стигалан Iаьрчашка хьалавогIуш майра наьрт гича, Селас меллаша китташна чу уьйзира дарцций, шелой, буьйсий. Аренашкара, Iаннашкара, лаьмнийн басешкара шело, цкъа а ца дешаш Iиллина ло, гIура меллаша Пхьарматана тIаьхьа Башламанан коьрте хьалаяхара. Лайн, шан йийсаре бахана дIахIоьттира Башламанан корта, цкъа а кхин дIа ца яккха, цуо шен коьртах кIайн башлакх хьарчийра.
Мохь туьйхира Селас:
— Айхьа стиглара йихьначу цIарах хьегавойла хьо! Йовхонах хьегавойла хьо! — аьлла. Шен тешаме лай, цхьа бIаьрг болу Iужа, вахийтира Селас Пхьарматана дуьхьал гезан зIенаш а эцна. Башламанан коьрте дIавихкира Iужас Пхьармат оцу зIенашца.

Пхьарматана Iазапна, аьлла, Селас хьалагулйинчу шелоно, гIурано, лайно Башламанан корта, гIорош, дIалецира. Пхьармата лаьтта еанчу цIаро дерриге дуьне дохдира, аренаш, ламанийн басеш, кIорга Iаннаш хаза хьожа йолчу бецаший, тайп-тайпанарчу зезагаший дукъдина дIахIиттийра.
Массо а Iуьйранна дIавихкина волчу Пхьарматана тIедогIу дерриге а олхазарийн эла Ида. Пхьарматан голаш тIе охьахуий, даима цхьа хаттар до цо:

— ХIай декъаза Пхьармат! ХIай къинан Пхьармат! Дохковаьллий хьо, айхьа динчунна? Хьо дохковаьллехь, аса хьавийр вац хьо, ца ваьллехь, хьан доIах дожур ду со!
Шена хин долчу инзаречу Iазапан ойла ца еш, гуттара а цхьа жоп ло Пхьармата:
— ХIан-хIан! Дохко ца ваьлла. Аса адамашна ирс делла, аса адамашна йовхо, серло елла! Дина даьллачу дикачу гIуллакхана дохковала мегар дац!
Ткъа олхазарийн эла Ида, шен болатан зIок, мокхазан тIулгех хьокхий ир а йой, Пхьарматан доIах дажа долало. Пхьармата цхьа узар ца бо. Цуьнан бIаьргаш чу цкъа а тIуналла ца юссу. Доккхачу доьналлица, воха ца вухуш, лов цо и доккха Iазап, и доккха лазар.

Оццу хенахь дуьйна схьа ду-кх вайнехан, наьрт-орстхойн къонаха воьлхуш цахилар. Оццу хенахь дуьйна ду-кх, ламанийн баххьашкахь, даиманна а ца дешаш, дижина Iуьллу луо, ша хьоькхуш, шийла дарц. Пхьармат Башламанан коьрте дIавихкича, цунна Iазапна, аьлла, Селас цига хьалагулдина-кх иза, даиманна а иза йовхонах хьего, цIарах хьего.
Оццу хенахь дуьйна схьа ду-кх шерачу аренашкаххьий, кIоргечу Iаннашкаххьий, ламанийн басешкаххьий хаза хьожа йолу бецашший, тайп-тайпана зезагашший. Оцу хенахь дуьйна схьа ю-кх лаьттахь йовхо, беркат, серло. И йовхо адамашна Пхьармата еана! Ткъа Пхьармат дIавихкина ву оцу Башламанан буьххье. Иза даиманна а доккхачу Iазапехь ву, амма цкъа а лийр вац иза! Турпал ца ле! Турпал даим веха

checheninfo.ru

Добавить комментарий

Спутник Земли

Отправить комментарий