Мы расстались навсегда…

(С любовью о старом Грозном)

Летом 1995 года судьба забросила меня в поселок Белая Глина, что в Краснодарском крае. В ту пору там жил и работал мой близкий родственник. 

Было тревожно на душе. Еще не улеглись страсти после рейда Басаева в Буденновск, шли какие-то переговоры с масхадовской стороной, которые многими воспринимались как политика двойных стандартов Москвы.

Я в этих краях не был почти 15 лет, а мои воспоминания о российской стороне были связаны со спокойным и благополучным временем брежневского застоя, когда мы не знали ни войны, ни тревог, ни человеческих потрясений.

Оказавшись в тихом и уютном поселке, я не мог долгое время свыкнуться с местными реалиями: без стрельбы, без грохота военной техники, без митинговщины…

Как-то под вечер мы с родственником  заглянули на местный базар. Народ уже расходился. Стоим в стороне, разговариваем, надо думать, на своем родном чеченском языке, и далеко не тихо…

Напротив, через прилавок, остановилась девушка 18-19 лет и на какой-то момент изучающе стала смотреть на нас. Наши взгляды встретились. И вдруг над базарной кутерьмой раздался девичий голос: «Мама, наши приехали!» С этими словами на устах она подбежала к своей матери, стоявшей поодаль, и в следующее мгновение мы оказались рядом. Следом подошел и отец девушки, солидный человек с интеллигентной внешностью.

– Мама, это наши! Они оттуда приехали, - никак не могла успокоиться, как мы уже догадались, наша бывшая землячка.

Мы разговорились.

Меня до глубины души тронула эта встреча, хотя некоторые детали уже забылись, но фамилию женщины помню точно – Холод, и работала она когда-то преподавателем в одном из грозненских вузов. Руководящие должности занимал и ее муж. Дочь школу закончила уже вне пределов Чечни после переезда. Она уже была студенткой какого-то краснодарского института.

Женщина со слезами на глазах рассказала нам о своем недалеком прошлом, с удивительной теплотой отзывалась о своих друзьях-товарищах из чеченцев, с которыми они делили и радости, и печали. А воспоминания о Грозном ей давались с трудом…

– Еду на общественном транспорте, закрываю глаза, а мысли уносятся в красивые и зеленые кварталы довоенного Грозного, где прошла золотая пора моей молодости, – вспоминала она, то и дело утирая навернувшиеся слезы. – Особенно в память врезались улицы, по которым я ежедневно ходила на работу и обратно. Как беззаботно и мирно мы жили! У нас же совершенно не было трений, разобщенности по национальному признаку. Мы семьями больше дружили с чеченцами. Еду предпочитали из чеченской кухни. А наши соседи – удивительная дружелюбная чеченская семья, всегда звали нас в гости, когда готовили чепалгаш или жижиг-галнаш. Я своих студентов разной поры практически всех помню, словно я стою у доски, объясняю новую тему, а они смотрят на меня своими пытливыми глазами… Где они сейчас, и как они там?… Наверное, многих коснулась эта война…

Мы слушали ее и не могли найти слов для утешения. А дочь ее то и дело всхлипывала, нервно сжимая дрожащие руки матери.

– А когда в Москве к власти пришел Горбачев со своими «плюрализмом» и гласностью, и особенно при ельцинской «дерьмократии», все завертелось, закружилось. Потом начались эти митинги на площади. День ото дня становилось все хуже и хуже. 

И вот наступил день, когда мы приняли решение покинуть родную для нас землю. Наши чеченские друзья, которые сами имели виды на переезд в Москву, без лишнего шума купили у нас квартиру за приличную сумму, наняли машину и проводили нас до границы.

До сих пор не могу забыть наш последний вечер. Мы долго сидели за столом, было обилие яств, конечно и жижиг-галнаш тоже. Но кушать не хотелось, мы больше плакали, утешали друг друга…

А на следующий день на границеЧечни со Ставропольем мы расстались… Навсегда…

– А как встретили здесь, как уживаетесь с новыми соседями? – поинтересовались мы. – Здесь наш покой ничего не нарушает. Но какая эта жизнь, если физически ты здесь, а духовно – там, в Грозном. Представьте себе ситуацию, если у нас дома день и ночь из магнитофона льется песня Хусейна Расаева «Мой город Грозный». Наша дочь «заездила» эту единственную кассету…

При этих словах глаза девушки, практически не участвовавшей в беседе, вдруг загорелись, она, перебивая мать, заголосила. 

- Мам, я не буду здесь жить… Я уеду туда… Пусть со мной будет все, что угодно… Пусть я погибну там... Мне лишь бы переступить границу хотя бы на один метр в сторону родной земли…

Она не обращала внимания на посторонних, которые то и дело останавливались, с недоумением созерцая происходящее. Им было невдомек, какую великую трагедию пережили эти люди, оторванные от своей исторической Родины, но не потерявшие ее…

Базар опустел. Мы расставались с очищенными душами в надежде, что война вскоре закончится, и мы будем в Грозном встречать своих новых друзей. Ведь им суждено жить в этом городе всю оставшуюся жизнь – в своих воспоминаниях под надрывный голос Х.Расаева:

Мой город Грозный,

Я по тебе скучаю…

Мы тогда, конечно, не предполагали, какие великие потрясения ждут нас впереди, а город Грозный через 4 года будет окончательно разрушен …

checheninfo.ru