Максим Шевченко: тезисы об адаптации

Максим Шевченко

Сегодня в Совете по правам человека при Президенте РФ проходит (наверное, уже прошло) чрезвычайно важное заседание, в ходе которого предполагалось совместное обсуждение силовиками (НАК, СК, МВД, Совбез), правозащитниками, госчиновниками и журналистами процессов т.н. «адаптации участников НВФ к мирной жизни».

Подобные механизмы мучительно создаются в Дагестане, Ингушетии, КБР. Мучительность заключается в сопротивлении части силовиков самому факту наличия возможности проявить снисхождение к тому, кто стрелял или готов был стрелять по представителям власти.

А также в отсутствии понимания окончательной цели процесса — то ли мы хотим легализовать участников НВФ (по чеченскому типу, что приводит в истерическое состояние все ту же часть силовиков), то ли мы хотим помочь следствию и работе НАКа и прилагающихся к нему карательных структур.

Я пишу эти сроки в ночь перед заседанием и не знаю, чем оно кончится — прорывом или скандалом.

Но вот мои тезисы, с которыми я, надеюсь, уже выступлю на тот момент, когда вы их прочитаете.

Они просты и для меня лично незыблемы:

Никакая «адаптация» не может сопровождаться сотрудничеством со следствием, как условием адаптации. Пусть следователь в ходе законных следственных мероприятий сам склоняет подследственного к сотрудничеству, обещая ему послабления и т.д. В присутствии адвоката, естественно…

Пусть подследственный сам, в рамках закона, то есть без применяемой к нему пытки во всех ее видах (избиение, карцер, лишение свиданий, конвейер и т.п), сам определяет меру допустимого для своей совести и души.

Адаптация — общественный процесс, а не следственное мероприятие, не спецоперация по «выманиванию из леса» при помощи лохов из гражданского общества. Она может быть успешной только при создании действенного и независимого института ОБЩЕСТВЕННОЙ ПОРУКИ.

То есть таких общественных структур, которые не прилагаются к силовым структурам, но сотрудничают в рамках закона и открытой общественной процедуры с силовыми структурами (уж коли речь идет о вооруженной борьбе и терроризме). В рамках решения общей задачи — сохранения человеческих жизней, снижения угрозы терроризма и насилия (с обеих сторон, кстати — бессудные расправы людей в масках такой же терроризм, как и расстрелы сотрудников ВД), гражданского примирения и согласия.

Институты общественной поруки должны состоять из людей, доверие к которым со стороны разных слоев , по обе стороны невидимого фронта если и не безусловно, то существенно. Это общественные и религиозные деятели, журналисты и, уверен, бывшие участники НВФ. Эти люди должны быть и дипломатами, и политиками и просто мужественными людьми.

Именно под гарантии таких институтов общественной поруки должны выходить «из леса» те, кто этого хочет. Еще раз — без института общественной поруки, без внятных механизмов вовлечения людей в общественную деятельность адаптация просто превращается в следовательскую разводку и будет обречена на провал.

Терроризм — политическое преступление, и надо относится к нему, как к политическому преступлению, а не как к уголовщине.

Надо уметь отличать бандитов и криминал (которых полно по всему Кавказу, по всей России) от идейных людей, сражающихся и зачастую совершающих страшные злодеяния ради своих убеждений. Кстати, я полагаю, что отказ от этих убеждений также не может быть условием адаптации.

Условие — отказ от террора, его принципиальное и публичное осуждение. А политику, религиозные взгляды надо и можно обсуждать в мирных условиях, без убийств и насилия.

В целом, национальное примирение, гражданское примирение, частью которых предполагается адаптация, не может идти как форма диалога «хороших силовиков» с ” плохими бандитами«. И силовики, как мы знаем, не всегда хороши, и у «бандитов» есть немало моральных и политических оправданий их действий.

Политическим врагам, желающим идти на мировую, надо предлагать в современных условиях не безоговорочную капитуляцию, а механизмы участия в жизни общества, в его институтах — вплоть до возможности создания политических партий, участия в открытых политических и социальных процессах.

Тогда получится, как в Северной Ирландии: лидеры боевого крыла Ирландской республиканской армии (ИРА), убившие членов королевской семьи, сотни солдат и полицейских, взрывавшие машины в британских городах, сегодня — члены парламента от националистической ирландской партии Шин-Фейн (ненавидящей британцев и Великобританию) и первые борцы с террором.

Королева Елизавета недавно одному из них, Мартину Макгиннессу, в прошлом лидеру боевого крыла ИРА и злейшему врагу британского государства, а ныне заместителю первого премьера Северной Ирландии, пожала руку… Вопль с обеих сторон стоял до небес! Но между «постыдным рукопожатием убийце британских граждан» и «омерзительным рукопожатием кровавой королеве нации убийц» замаячило реальное национальное примирение.

То есть без связи адаптации с демократизацией политических процессов — она (адаптация) опасна и дискредитирует саму суть общественного противостояния терроризму и произволу. Или власти позволят тем, кто выходит из леса жить, работать, заниматься политикой, охраной общественного порядка (в рамках местного самоуправления, например), или все это пустой звук, трескотня и спецоперация, которой поверят разве что несчастные юные энтузиасты, приехавшие «делать джихад» в Дагестан или окруженные, у которых кончились патроны и иссякла надежда.

Повторю, что в работу по адаптации ОБЯЗАТЕЛЬНО должны включаться авторитетные в прошлом деятели подполья и оппозиции, давшие публично обязательство бороться против террора, развивая легальные способы борьбы. Их отказ или пересмотр их религиозных и политических взглядов — не условие их работы, а их личное дело.

Так, например, я считаю, что 58 мучеников СИЗО номер один Нальчика, седьмой год сидящие в клетках подобно зверям на позор всей стране и ее судебной системе, могли бы сделать больше для мира в КБР, чем весь Следственный Комитет по Сев Кавказу с НАКом и МВД вместе взятые.

При посещении СИЗО номер один члены Рабочей группы ОП РФ по развитию общественного диалога на Кавказе говорили с ними об этом и они дали согласие на такую деятельность. Но, как сказал нам бывший участник восстания в Калаи-Джанги, бывший узник концлагеря Гуантанамо, тяжело больной инвалид (американская пуля до сих пор под позвоночником) и человек стальной воли и несгибаемого духа Расул Кудаев: «Мы готовы бороться за мир, но власть все равно обманет… Она не хочет никакого мира и никакой адаптации».

Пока это ощущение живо, пока с оппозицией разговаривают на языке пуль и тюрем, пыток и убийств — никакая адаптация не будет иметь ни малейшего смысла и результата.

Только личность и позиция убитого неизвестными до сих пор злодеями Ахмада-хаджи Кадырова позволила вернуться к нормальной жизни тысячам вооруженных и готовых к смерти за свои убеждения мужчинам и женщинам. Она сохранила жизни и тысячам солдат, прекратила террор в Чечне и за ее пределами руками чеченцев. Не поэтому ли такая ненависть некоторых силовиков и оппозиционеров к Ахмаду Кадырову и его делам?

Но, боюсь, что узников СИЗО номер один уконопатят на пожизненное (за исключением поющих на следствии — адаптированных) и это приведет к новому витку насилия в КБР и на всем Кавказе.

И все пойдет по новой — победоносные ежегодные реляции министра ВД о сотнях трупах боевиков (возраст от 16 и старше), информсообщения о нападениях, убийствах, похищениях, расправах… Хотим ли мы этого? Уверен, нет! А выводы пусть каждый делает сам.

checheninfo.ru