Хасан и Щита Истамуловы

Когда телеграмма А. Андреева, в виде решения советской власти, была объявлена чеченскому народу, то, странным образом, чеченцы ей не придали особого значения. Но когда прибыли в аулы отряды ГПУ и уполномоченные областного и краевого комитетов ВКП(б) и начали забирать – у одних крестьян все имущество, движимое и недвижимое, арестовывая их самих вместе с семьями для выселения в Сибирь, как «кулаков», у других – все движимое имущество, чтобы сдать его в общий «колхоз», – произошел взрыв: вся Чечня восстала как один человек.

Незачем описывать весь кошмар происходивших событий, ограничусь здесь рассказом о тех восстаниях, свидетелем которых был я сам. Наиболее крупными и наиболее организованными были восстания в Гойти (руководители – мулла Ахмет и Куриев), Шали (руководитель – Шита Истамулов), Беное (руководители – Яроч и Ходжас). 

Восставшие заняли все сельские и районные учреждения, сожгли казенные архивы, арестовали районное начальство, в том числе и шефов ГПУ, в Беное захватили еще и нефтяные разведки, учредили временную народную власть. Эта временная власть обратилась к советскому правительству с требованием: 

1) прекратить незаконную конфискацию крестьянских имуществ под видом «коллективизации»; 

2) прекратить произвольные аресты крестьян, женщин и детей под видом ликвидации «кулачества»; 

3) отозвать из всех районов Чечни начальников ГПУ, назначив на их место выборных гражданских чинов из самих чеченцев, имеющих право преследовать лишь уголовные элементы; 

4) ликвидировать назначенные сверху «народные суды» и восстановить институт шариатских судов, предусмотренных учредительным съездом Горской советской республики 1921 г. во Владикавказе;

5) прекратить вмешательство краевых и центральных властей во внутренние дела Чеченской автономной о6ласти, а всякие хозяйственно-политические мероприятия по Чечне проводить только по решению Чеченского съезда выборных представителей, как это предусмотрено в статуте Автономии».

Все эти свои требования повстанческое руководство направило непосредственно в Москву и при их выполнении соглашалось сложить оружие и признать советскую власть. 

Москва быстро почувствовала серьезность положения. Для «мирной ликвидации» восстания из Москвы прибыла «правительственная комиссия» в составе кандидата в члены ЦК ВКП(б) Кл. Николаевой, заместителя председателя Совнаркома РСФСР Рыскулова и других высоких сановников. Из представителей областной власти туда вошли председатель областного исполнительного комитета Д. Арсанукаев, секретарь Областного комитета ВКП (б) Хасман. Я выполнял в этой комиссии роль переводчика. Первым мы посетили Шали – крупный окружной центр. Необычно суровый декабрьский холодище перехватывал дыхание, но от картины, которую я увидел на огромной площади, перехватило дух еще больше: тысячи и тысячи людей, полуодетых и плохо одетых, лежали лицом к земле, окруженные вооруженной охраной. Вот к этим лежащим полумертвым от адского холода людям обратилась с речью Кл. Николаева, начав речь с каламбура: «Шали, больше не шалите!», но кончила ее миролюбиво. 

Она заявила, что ответственность за происшедшие события несут исключительно местные работники, действовавшие вопреки установкам партии и правительства, и что эти работники будут строго наказаны, как только повстанцы прекратят борьбу. Что же касается требований повстанцев о восстановлении статута «Автономии», то было оглашено от имени советского правительства «Обращение к чеченскому народу», в котором говорилось, что «внутренние чеченские дела будет решать и впредь сам чеченский народ». Повстанцы признали эти объяснения удовлетворительными и согласились вернуться по домам в ожидании выполнения обещаний советского правительства. Однако Кремль, по своему обычному вероломству, не сдержал обещаний. Началась новая волна арестов.

Тогда вновь восстали те же районы. К границам Чечни начали прибывать регулярные части войск ОГПУ. К концу января 1930 г., под личным руководством командующего Северокавказским военным округом – командарма I ранга Белова, в центры восстания было двинуто и несколько дивизий Красной армии. Концентрацией такой солидной силы на относительно маленьком участке Шали-Гойти (население 150 тыс. человек) при отсутствии каких-либо естественно-географических укрытий для ведения оборонительной войны, к середине февраля 1930 г. были взяты оба центра восстания: Гойти – после поголовного уничтожения штаба повстанцев во главе с Куриевым и Ахмет-Муллой, а Шали – после организованного отступления сил вождя восстания Шиты Истамулова в Горную Чечню.

Потери с обеих сторон были велики. В конце марта 1930 г. Белов, получив свежие силы из Закавказья, развернул большое горное наступление, чтобы овладеть последним пунктом повстанцев – Беноем. После двухмесячных тяжелых боев и больших жертв, в апреле 1930 г. Белов вошел в Беной, но в ауле не застал ни одного жителя: все жители, включая женщин и детей, эвакуировались дальше в горные трущобы. Победитель Белов послал к повстанцам парламентеров с предложением почетного мира: всем, кто добровольно возвращался обратно в аул и сдавал оружие, объявлялась амнистия. Повстанцы ответили, что они вернутся в аулы только тогда, когда Белов уйдет со своими войсками.

Тем временем в самой политике партии произошел тактический поворот: Сталин и ЦК пересмотрели обанкротившуюся политику партии в колхозном движении. Специальным решением ЦК ВКП(б) были осуждены левые загибщики» в колхозном движении, колхозы были объявлены добровольными объединениями, и в национальных районах, как Чечня и Ингушетия, колхозы были вообще отменены как «преждевременные». В национальных районах разрешалось организовывать только «товарищества по совместной обработке земли», так называемые ТОЗы. Чеченское партийное и советское руководство (Хасман, Журавлев, Арсанукаев) за то, что оно точно выполняло приказы Андреева, то есть Сталина, было снято – их объявили «левыми загибщиками». Из Чечни были отозваны войска и одновременно завезено огромное количество промышленных товаров по весьма низким ценам (сначала кнут, а потом пряник). Всем участникам восстания, в том числе и вождям, была объявлена амнистия (который раз!) от имени центрального правительства.

Повстанцы вернулись в свои аулы. Вождь повстанцев – впрочем, в прошлом бывший красный партизан – Шита Истамулов тоже вернулся в Шали. По указанию сверху, Истамулов даже был назначен председателем Шалинского сельского потребительского общества. Осенью 1931 г. Истамулов был вызван к начальнику районного ГПУ Бакланову для вручения ему официального акта амнистии из Москвы – вручая ему одной рукой акт, Бакланов из-под стойки другой рукой выпустил в него весь заряд из маузера. Тяжело раненный Истамулов успел заколоть насмерть кинжалом вероломного Бакланова. Наружная охрана добила Истамулова. Трупы Бакланова и Истамулова завернули в бурки и на машине ГПУ увезли в Грозный.

После этого его брат Хасан Истамулов организовал партизанский отряд, который действовал с 1931 по 1935 г. 

Авторханов. Мемуары 

checheninfo.ru