Гарсаев Л.М., Гарсаева М.М., Шоипова Т.С.Очень важное место в традиционной одежде народов Северного Кавказа занимали изделия из войлока. Наиболее известной и востребованной накидной одеждой вайнахов являлась войлочная бурка, представлявшая собой плащ из войлока с подкроенными и сшитыми плечами и вырезом для шеи. Без бурки, хотя бы самой скромной по изготовлению, не обходился ни один горец. В одежде чеченцев и ингушей она пользовалась большой популярностью. Чеченцы называли ее «верта», ингуши – «ферта». Термин «верта», применительно к древним видам одежды из шкур животных и зверей, означает линию разреза шкуры снизу вверх с ориентацией на середину и изголовье. Из этого следует, что войлок типа бото (чеченское древное название войлока) к своему качественному совершенству пришел по пути вида одежды «верта», поэтому в другом случае термин может означать хорошее качество войлока. Именно в этом разгадка тайны, что ингуши и войлок, и бурку называют ферт, а французское слово фойтре также означает качественный войлок. Бурка была равно незаменима в жару, на морозе и под дождем, защищала всадника и коня в ветреную погоду (при встречном ветре ее поворачивали задом наперед). Хорошая бурка была гордостью мужчины, его престижем в обществе [1].
Известный дагестанский ученый-этнолог М.А. Агларов рассказал мне одну интересную притчу, согласно которой горец, не желая некоему просителю дарить бурку, прибег к аллегории: «Проси что хочешь, но только не дом и его столб». Проситель понял, что под домом подразумевается бурка, а под столбом – жена. Не случайно в горах жила пословица: «У мужчин первый дом – бурка, первое оружие – кинжал».
Отличаясь суровой красотой, бурки являлись истинно воинским одеянием. Создавая себе это облачение, горцы Кавказа ассоциировали его с крыльями восхищавших их орлов.
О времени возникновения бурочного производства на Кавказе, в частности, в Чечне, судить трудно. Его корни уходят в глубь веков. О воинах, одетых в черные шерстяные плащи в составе албанских отрядов (кавказцы), упоминалось еще античными авторами. Древние историки так же упоминают черные бурки как боевое одеяние Александра Македонского (чеч. ши ма1а йолу Зулкъарни). По некоторым письменным источникам, этот промысел был очень развит в средние века. Б.Б.-А. Абдулвахабова пишет: «Бурочный промысел был хорошо развит у чеченцев и ингушей в XIX веке. Нельзя согласиться с мнением тех, кто утверждает, что «бурки местного производства использовались главным образом пастухами». В начале XX века на Северо-Восточном Кавказе были известны центры по производству бурок: Чечен-Аул, Старый-Юрт, Харачой, Белгатой и др.
О высоком качестве вайнахских бурок писали и некоторые ученые-исследователи» [2]. Для изготовления войлочных бурок использовалась высококачественная белая или черная шерсть. Валянием бурок, этой очень трудоемкой и изматывающей работой, занимались женщины. На изготовление одной бурки, в зависимости от ее качества и типа, уходило от 10 до 30 дней. Белая бурка считалась парадной и надевалась в торжественных и праздничных случаях и, соответственно, ценилась намного дороже черной [3].
Бурку изготавливали из шерсти высшего качества осенней стрижки. В процессе стрижки шла сортировка шерсти для разного вида войлочных изделий, но для бурки отбиралась самая лучшая.
Каждая бурка делалась мастерицей индивидуально, под заказчика. Стоит отметить, что изготовление бурки требовало коллективного труда.
Бурка изготавливалась из шерсти путем валяния. Для нее шерсть раскладывали в несколько слоев, и внешний слой ее должен был быть намного длиннее, чем в нижних слоях. Так бурка получалась ворсистой, тем более что на ней специальной щеткой поднимали ворс для того, чтобы с бурки лучше стекала вода.
Бытует также мнение, что бурки пропитывались неким составом или валялись особым способом, что создавало всаднику защиту от ружейных выстрелов.
По мнению Р. Изудиновой, без бурки не обходились рукопашные бои. Если двое выходили на поединок с оружием, любой из присутствующих, одетый в бурку, снимал ее и набрасывал на того из бойцов, на котором этой бурки не было. Она противостояла сабельным и кинжальным ударам и выполняла защитные функции, заменяя собой щит и прочие доспехи. Наличие технологически выдержанной бурки спасало даже от пули, выпущенной из гладкоствольного оружия, не говоря уже о стрелах. Таким образом, бурка являлась не только «домом» для горца, но и воинским плащом.
Старинные предания гласят, что на бурке сражались дуэлянты и проигрывал тот, кто под ударами кинжала или сабли отступал с бурки. Она служила не только полем боя, но и использовалась в разнимании бьющихся на кинжалах. Ближайший свидетель в бурке разнимал бойцов, пользуясь ею для предотвращения смертельного исхода.
У чеченцев, а также у их близких соседей – андийцев, бурка была обязательным ритуальным атрибутом в танце. Партнер, сняв ее с плеч, стлал на пол, чтобы на нее взошла партнерша.
В редких случаях бурки красились, да и то, если шерсть в них была невысокого качества. Применялись естественные красители. В этих целях широко использовалась черная краска – г1арбу. Но крашеные бурки изготовлялись в Чечне и Ингушетии в малом количестве, так как престижность их была низка. Соответственно, стоили они тоже недорого.
Основным цветом бурок чеченцев и ингушей был черный, бурки светлых тонов предпочитались состоятельными людьми, а белый цвет бурок был любимым цветом молодежи. Длина бурки определялась ростом владельца и достигала щиколоток.
По мнению многих старожилов, чеченцы и ингуши носили 2 типа бурок: первый – колоколообразный, с узкими плечами, без ворса, ниже колен. Такую бурку носили пастухи-табунщики. Второй тип имел трапециевидную форму, ворот ее завязывался шнурками или застегивался петлями из кожи, края бортов бурки и ворот украшали галуном или вышивали. У нее были широкие (около метра) плечи, что создавало туникообразный силуэт, сложившийся в XXв. Появление этого типа бурки связывают с началом первой мировой войны, а дальнейшее широкое распространение ее связано с годами октябрьской революции и гражданской войны, когда под буркой нужно было скрывать оружие.
Бурка, наброшенная на воткнутые в землю колья, играла роль заслона или палатки. Надевая бурку, всадник маскировал свое оружие и спасал его от сырости, что имело большое значение для кремневых ружей и пистолетов. Именно эти достоинства способствовали не только многовековому бытованию (впервые бурка упоминается у Дж. Интериано в 1504 г.) [4], но и распространению ее за пределы региона, в первую очередь среди казаков Северного Кавказа и Дона.
Горская бурка была престижным одеянием, ее носили высшая знать и императоры России.
Как пишет Т.М. Шавлаева, чеченцы с особым почтением относились к бурке. Родился мальчик – его заворачивали в бурку, чтобы вырос настоящим мужчиной. Умер мужчина – провожали в последний путь, накинув на него собственную бурку.
Таким образом, бурка является обязательным атрибутом на похоронах горцев. В черной бурке близкие родственники покойного принимают соболезнования. Увидев картину таких похорон у осетин, А.С. Пушкин и назвал бурку боевым плащом:
Женщины стояли смирно.
Мертвеца вынесли на бурке…
Скачущий всадник в бурке напоминал летящего орла.
Лучшему другу на Кавказе, в том числе в Чечне и в Ингушетии, издавна дарили бурку. Подарок преподносился индивидуально, но особо почетным и заслуженным гостям бурка дарилась всем тайпом или обществом. Этот обычай отразился в одном четверостишии:
Дарят коня, дарят кинжал,
Дарят папаху и…
Дарят бурку как символ
Гордости горца.
Так, в дни пребывания космонавтов В. Комарова и С. Берегового в Чечено-Ингушетии им были подарены от вайнахского общества кавказские бурки.
От Расула Гамзатова их получали в свое время многие деятели культуры и политики не только нашей страны, но и зарубежья. Будучи приглашенным на Кубу, он преподнес бурку в качестве памятного подарка Фиделю Кастро. Тот, надев ее, выразил восхищение и тут же спросил: «А где же пуговицы?» Поэт ответил: «Когда на твоем пути встречается враг, нужно молниеносно вынуть кинжал и вступить с ним в бой, а пуговицы только помешают этому».
В 80-х годах ХХ века мой брат Хож-Ахмед Гарсаев, востоковед, будучи в длительной командировке в Иордании, подарил бурки дипломатическим работникам, а также башлыки, изготовленные нашей матерью Гарсаевой Санет, от тайпа элстанжой этническим чеченцам-мухаджирам – дважды Герою Иордании, генерал-полковнику в отставке Арслану Якиму из тайпа гильно, генерал-полковнику Мухабарат Самехь Бено, министру парламентских дел Абдул-Бакъа Жамо из тайпа ялхой. Мной вручены были папаха и бурка дважды Герою Республики Куба, Герою СССР, космонавту Арнальдо Томайо Мендесу и, насколько я знаю, по праздникам он надевает именно ее.
Бурка упоминается во многих девичьих песнях:
КIинчI Iаьржа верта тассалахь
Терка тIе, со ма йиталахь.
“Черноворсую бурку накинь ты на Терек, не оставляй меня”, – зовет возлюбленного в лирической песне девушка, которую выдали замуж за нелюбимого.
Сири коьртах йоьллина дато дуьрста ю,
И дуьрста къуьйлуш сан везар ву,
Везара белшаш тIехь чо чехка верта ду.
“На голове серого коня уздечка из серебра,
Ее сжимает мой любимый,
А на плечах любимого – бурка со жгучим ворсом”, – гордится любимым другая [5].
К помощи бурок горцы обращались и в ситуациях, выходящих за пределы обыденности. Так, например, похищенную девушку было принято заворачивать в бурку не только чтобы заглушить ее призывы о помощи и скрыть от посторонних факт похищения, но и исключить прикосновение не только к самой девушке, но даже к ее одежде.
В Чечне и Ингушетии пользовались также и завозными бурками из других регионов Северного Кавказа. Здесь особенно ценились кабардинские бурки (чергазийн верта). Они были легкие и плотные. «Наиболее качественными и красивыми считались длинноворсные бурки, выделывавшиеся андийцами в соседнем Дагестане, но они были очень дорогие, доступны немногим, и у народов Северного Кавказа встречались редко», – пишет Е.Н. Студенецкая. [6]
Красоту и великолепие бурки воспевает в своем стихотворении «Бурка» поэтесса Фазу Алиева:
Андийская бурка – не просто подарок,
Андийская бурка – признанье в любви,
Андийская бурка – покров и защита,
Андийская бурка – шатер и скала,
Андийская бурка – тверда и крылата,
Не всякая пуля ту бурку пробьет.
Таким образом, бурка была в каждой чеченской и ингушской семье необходимым и престижным элементом мужского костюма. Дорогие завозные бурки в селе имели всего несколько богатых людей, зато местного производства – были почти у всех. Бурки мастера стремились делать как можно более легкими, так как в них не всегда ездили, но и ходили пешком. Незаменима бурка была в плохую погоду для всадника. Она укрывала и седока, и его лошадь от дождя, снега и холодного ветра. Традиция укрывать коня буркой в непогоду зародилась в глубокой древности, когда бурка только-только начала формироваться, и связана с отношением этноса к лошади: чеченец скорей будет терпеть лишения сам, чем подвергать им верховую лошадь. На высокогорных опасных кручах вайнах никогда на нее не садился, оберегая ее, и вел под уздцы. Исключением служили дети и старые немощные мужчины. Эта традиция и по сей сохраняется день у всех народов Кавказа: к человеку, жестоко обращающемуся с домашними животными, относятся неуважительно.
Есть очень давняя чеченская легенда… Скоропостижно скончался один из членов Мехк-кхел (Совет страны), и его руководитель (чеч. бакка) начал искать ему срочную замену. Услышав, что в каком-то ауле Нохчмохка (дословно – страна чеченцев) живет подходящий человек, руководитель отправился туда, но не застал его дома. Жена пояснила, что муж пошел на луг за лошадью. Гость, ничего не объяснив ей, тоже отправился на луг и увидел там такую картину: будущий избранник, подняв полы черкески, будто туда насыпан корм, подзывает животное. «Ты не можешь быть членом Совета страны, – задумчиво сказал бакка, – если ты пытаешься обмануть свою лошадь, то обманешь и народ».
Издревле чеченцы придавали большое значение коню. До нас дошли старинные чеченские песни о друге-скакуне. Это все свидетельствует о том, что культ коня у вайнахов имеет глубокие исторические корни. И это также отразил в своей повести «Бэла» М.Ю. Лермонтова.
Старики говорили: «Если лошадь для чеченца – друг, шашка – невеста, то бурка – это его дом».
Здесь следует отметить, что кавказскую бурку, с особым почтением к ней, носили А.А. Бестужев-Марлинский, А.Н. Муравьев, М.Ю. Лермонтов, А.С. Пушкин. Широко известны автопортреты А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, где они запечатлены в этом одеянии. Пушкин в 1823г. писал Вяземскому, что бурка промокает и влажна только сверху, следовательно, можно спать под нею, когда нечем иным покрыться, а сушить нет надобности.
Лермонтов же в своих воспоминаниях пишет: «…Бурка, прославленная Пушкиным, Бестужевым-Марлинским, не сходит с его (горца) плеча, он и спит в ней, и покрывает ею лошадь, он пускается на разные хитрости и пронырства, чтобы достать настоящую андийскую бурку, особенно белую с черной каймой внизу…»
Описывая типы бурок, Е.Н. Студенецкая отмечает: «Для Северного Кавказа весьма характерной одеждой была бурка с узкими плечами, колоколообразно расширявшаяся книзу. При ночлеге в поле бурка служила также подстилкой и одеялом одновременно.
Пастухи-овчары, много ходившие пешком, надевали короткие бурки. Для овчаров изготовляли, особенно у карачаевцев и балкарцев, из бурочного войлока пальто с капюшоном (гебенок), которое в начале XX века почти исчезло из быта. В Чечне пастухи в плохую погоду надевали на плечи накидку, сшитую из нескольких полос домотканного сукна (маша), закалывая ее деревянной, костяной или железной булавкой»[7]. Она называлась кхоллар (образовано при помощи суф. -[р] от глагола «кхолла» – чеч. накинуть набросить), также жа1уьн-маша, т.е. чабанское сукно или одеяло. Это одна из древнейших форм вайнахской одежды, и бытовала она у чеченцев и ингушей вплоть до начала XX века.
Эта простейшая накидка является очень древним традиционным элементом одежды не только у вайнахов, но и на всем Северном Кавказе. Археологи считают, что крупные бронзовые булавки с разнообразными навершиями, относящиеся к кобанскому, а некоторые типы и к докобанскому периоду, использовались именно для скрепления краев одежды из грубой ткани [8]. В коллекциях ГМЭ имеется чеченская накидка начала XX века, закреплявшаяся при помощи пришивной петли и пуговицы фабричной работы. С течением времени покрой бурки менялся. Короткая колоколообразная бурка изготовлялась таким образом: шерсть раскладывалась в форме трех четвертей круга, делали для шеи круглый вырез. Такая бурка носилась пастухами-чабанами и охотниками, потому что она не затрудняла ходьбу. Охотники на подобные бурки прикрепляли клыки, когти, рожки, ушки, хвосты убитых зверей, показывая этим благополучный исход охоты, что положило начало эстетическому содержанию знаков. Среди ранних орнаментов в качестве украшений мы находим перекрещенные козлиные рога – «хора ма1аш», параллельные «хири ма1аш». Потом идет активная сменяемость их на винтообразные бараньи рога – «кан ма1аш», так как из-за расширения ткацкого производства в Чечне и Ингушетии постепенно возрастала потребность в высококачественном сырье – овечьей шерсти [9].
Длинная бурка была удобна для всадника. Она постепенно вошла в обиход вайнахов и утвердилась в их гардеробе в начале XX века, вытеснив колоколообразную. Судя по этнографическим данным, бурки были разными по качеству (легкость, плотность, влагонепроницаемость) и по длине ворса (по нему стекал дождь и растаявший снег).
История не сохранила имени древнего создателя бурки, но этот вид одежды оказался настолько удачным, что за свою долгую историю не претерпел никаких изменений и сохранился до наших дней.
Источник: Вайн керт
checheninfo.ru
