ЧЕЧНЯ. Владимир Марковин и археология Чечено-Ингушетии

ДАЙДЖЕСТ:

ЧЕЧНЯ. 23 февраля 2008 г. на 86 году жизни скончался этот крупнейший кавказовед, ведущий научный сотрудник Института археологии РАН, доктор исторических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации и Республики Дагестан Владимир Марковин. Он родился в Махачкале, столице многонационального Дагестана 29 декабря 1922 г. За годы своей жизни ученый прошел среднюю школу, изостудию художников Дагестана, успел побывать на фронтах Великой Отечественной войны, быть студентом факультета живописи Харьковского госпединститута и литературного факультета Дагестанского госпединститута.

В 1948 г. он знакомится с известным археологом, замечательным московским ученым-сарматоведом К.Ф. Смирновым, долгие годы работавшим в Дагестане. Работая в его экспедиции, в душе крайне любопытного молодого человека и подающего большие надежды художника пробудился острый интерес к древней истории и археологии Кавказа. Это увлечение, в конце концов, привело его в аспирантуру Института археологии АН СССР (ныне ИА РАН) в 1954 г. Здесь под руководством Е.И. Крупнова была написана и успешно защищена кандидатская диссертация «Культура племен Северного Кавказа в эпоху бронзы», которая вскоре была доведена до уровня монографии и издана в Москве в 1960 г. В 60-е и 70-е годы прошлого века эта книга сыграла выдающуюся роль в изучении памятников эпохи средней бронзы Северного Кавказа, став настольной книгой археологов-кавказоведов.

Конец 50-х и начало 60-х годов прошлого века для Чечено-Ингушетии (ЧИАССР) было знаменательным. Во-первых, была восстановлена ЧИАССР, ликвидированная 23-го февраля 1944 г. в связи с депортацией вайнахов (чеченцев и ингушей) в Среднюю Азию и Казахстан; во-вторых, вайнахская молодежь обрела все гражданские права; в-третьих, народ возвращался на свою историческую родину – возрождался горный край. Этот бурный процесс совпал с инициативой авторитетного кавказоведа Е. И. Крупнова – организовать большую объединенную северокавказскую археологическую экспедицию с целью проведения широкомасштабных археологических раскопок для выявления древней и средневековой истории Чечено-Ингушетии. 

Как истинный ученый и человек с высокоразвитым чувством гражданского долга, Е.И. Крупнов понимал, какая жестокая несправедливость была допущена в отношении вайнахов, балкарцев, карачаевцев и других народов СССР. Искренне переживал и принял к сердцу трагедию этих народов. После восстановления автономии чеченцев и ингушей, Е.И. Крупнов поставил своей первостепенной задачей начать археологические работы главным образом на территории собственно ЧИАССР как наиболее слабо изученной в историко-археологическом отношении области не только Кавказа, но, пожалуй, и всего Советского Союза. Такая экспедиция, в создании которой приняли участие, кроме Института археологии АН СССР, Чечено-Ингушский республиканский краеведческий музей и вновь созданный НИИ истории, языка и литературы при Совете Министров ЧИАССР, начала функционировать с 1957 г. Официально она называлась Объединенная северокавказская экспедиция ИА АН СССР, НИИ при Совмине ЧИАССР и Чечено-Ингушского краеведческого музея (СКАЭ). Ее организатором и бессменным руководителем, до его кончины в 1970 г., был Е.И. Крупнов.В составе СКАЭ работали в разные годы от трех до пяти отрядов.

Начиная с 1957 г., в период летних каникул в экспедиции, как правило, работали студенты Чечено-Ингушского госпединститута (ЧИГПИ). Вот как об этом свидетельствует сам В.И. Марковин: «Первые шаги в области археологии и уже в качестве профессионала у меня связаны с Чечено-Ингушетией. На ее территории я начал работать еще в 1955 г., когда эта часть Кавказа называлась Грозненской областью. Тогда под руководством Е.И. Крупнова и Р.М. Мунчаева здесь исследовался Луговой могильник скифского времени (у сел. Луговского, теперь оно называется Мужичи). В 1956 г. пришлось проводить разведки вместе с моим другом Владимиром Кузнецовым в почти безжизненном Советском районе Чечни (теперь Шатойский район). Ландшафт удручающий: руины жилых башен, заброшенные кладбища, обвалившиеся дороги и лишь кое-где хуторки вместо сел, да люди, переселенные сюда (осетины, дагестанцы, грузины), не очень веселые. Для них это чужбина. На следующий год я наблюдал трагические картины возвращения чеченцев на родные земли – и плохо скрываемые слезы, и радость, и отчаяние. А еще через год в моем отряде уже работали первые студенты местного пединститута – чеченцы и ингуши. Это были подтянутые, немного настороженные ребята, хорошо знавшие цену хлеба и прекрасно понимавшие, что такое дружба, честь и человечность. Почти все они заслуживают доброго слова. Я всегда чувствовал их помощь, и мне нравилась их неподдельная смелость в действиях. Со своей стороны, в меру своих сил я их учил ценить духовную значимость древних и средневековых памятников, уважать свою историю и сам учился у них не унывать, быть всегда, как говорят, в форме. И кажется, никто из них не изменил однажды выбранной профессии. Назову только некоторых: Муса Багаев, Якуб Вагапов, Сераждин Умаров, Майрбек Ошаев».

Автору этих строк посчастливилось принять участие в археологических работах всех вышеназванных отрядов. В «Горный отряд» В.И. Марковина я был принят летом 1963 года. Владимиру Ивановичу тогда шел 41-й год, а мне - 22-й. Разность в возрасте не помешала нам стать друзьями, и пронести эту дружбу до последнего дня его жизни.Да и археологом-то я стал благодаря именно ему, хотя непосредственно с ним я проработал только два археологических сезона. Благодаря ему, с рюкзаком и без него, я прошагал и проехал по горам Чечни, Дагестана, Ингушетии и Северной Осетии сотни верст, что расширило мои знания о Кавказе. В горах не всегда бывало комфортно. Здесь в экстремальных условиях проверялась выдержка и психологическая совместимость участников экспедиции.

Это была великолепная школа жизни, что, как никогда, осознаешь в наше смутное время. А тогда генератором спокойствия был наш любимый и уважаемый Владимир Иванович. От него шло тепло и уют, спокойствие и оптимизм, а для нас – студентов вузов Москвы и Грозного, это было главным. Мы многому учились у нашего начальника отряда. Особое внимание он уделял нам – чеченцам и ингушам. Мы жадно, с неиссякаемым вниманием слушали его рассказы о Кавказе (а рассказчик он был изумительный), о древней истории вайнахов. Откуда он, не вайнах, знает нашу историю, фольклор, этнографию, горы – об этом думали мы и по-доброму ему завидовали. Ведь мы выросли в депортации – в степях Казахстана и Средней Азии – и ничего не знали о своей родине – горном северокавказском крае. Любопытство и неподдельный интерес заставлял нас аккуратно и добросовестно вести раскопки и бесстрашно забираться на верх башен и склепов, когда по поручению В.И. Марковина, необходимо было их замерить. В горы мы стремились, наверное, по зову предков. После среднеазиатских степей и пустынь горные вершины казались фантастикой, чудом света, у нас захватывало дух и тянуло в загадочную глубину ущелий.

За все время работ в ЧИАССР отряд В.И. Марковина провел археологические разведки или раскопки почти во всех горных районах вайнахского края. Были открыты памятники всех периодов – от каменного века до позднего средневековья. Как «бронзовик» В.И. Марковин главное внимание, безусловно, уделял памятникам эпохи бронзы. Особое место занимал известный сейчас Гатын-Калинский могильник, раскопки которого многому нас научили.

Сегодня далеко не молодые учителя, ученые, работники государственных и других учреждений Чечни и Ингушетии с гордостью могут сказать, что они были участниками многих археологических открытий. Особое качество характера В.И. Марковина – благодарность к тем, кто с ним работал. В одной из своих первых книг, «В ущельях Аргуна и Фортанги», он пишет: «Этот небольшой труд посвящаю своим экспедиционным друзьям – русским, украинцам, белорусам, чеченцам, ингушам, дагестанцам, грекам». Да и в последующие годы многие свои научные труды он посвящал друзьям по экспедициям в Дагестане, Чечне, Осетии, Абхазии и в других местах Кавказа. Например, одну из монографий, «Зандакский могильник эпохи раннего железа на реке Ярык-су»,кавказовед посвятил памяти всех, кто занимался ранее изучением Зандакского некрополя – М.П. Пикуль, Е.И. Крупнову, В.Г. Котовичу, Н-Ф.Г. Полихрониди, Г.И. Андрееву, в том числе и чеченцам – А.А. Исламову и Я.С. Вагапову. Этнограф Ахъяд Исламов и специалист по исторической лингвистике, известный филолог Якуб Вагапов, археолог Майрбек Ошаев, очень рано ушедшие из жизни, до конца своих дней оставались благодарными Владимиру Ивановичу, сыгравшему главную роль в становлении их как ученых-кавказоведов. Они не раз бывали гостями в уютной московской квартире своего друга и наставника. Таким своим другом, наставником считают В.И. Марковина и канд. ист. наук, этнограф-кавказовед С-М.А. Хасиев, доктор филологических наук, завкафедрой русской литературы ХХ в. ЧГУ, профессор Х.В. Туркаев, известный журналист А. Сагаипов, а также заслуженные учителя, врачи, инженеры, агрономы, которым в молодости посчастливилось работать и общаться с этим милым, добрым и умным человеком.

Всем нам, юношам-вайнахам, работавшим в археологических отрядах Е.И. Крупнова, Н.Я. Мерперта, Р.М. Мунчаева, В.И. Марковина, В.И. Козенковой, после 13-летней унизительной и тяжелой ссылки принимавшим участие в археологических раскопках, общение с этими замечательными людьми и учеными было своеобразной отдушиной, а еще точнее – переходным шлюзом в русло нормальной человеческой жизни.

Не только для нашего поколения, неожиданно почувствовавшего и испытавшего на себе «оттепель» хрущевского времени, но и для всего народа это было второй волной рождения вайнахской интеллигенции. Первая, выросшая еще во времена царской России, в массе своей погибла в годы репрессий 30-х годов, на фронтах Великой Отечественной войны и в период депортации – 1944-1957 гг. Вернувшись на Кавказ в 1957 году, молодое поколение буквально рвалось к знаниям. И в этом стремлении нас вдохновляли вышеназванные московские ученые. Они были нашими маяками, мы старались равняться на них. Поэтому многие заканчивали вузы с отличием, поступали в аспирантуру, как бы осознавая, что народ без науки, образования и высоконравственных ценностей обречен на унижения, оскорбления, вплоть до вымирания. Именно такой новой интеллектуальной силой стала молодежь 50-60-х годов, из среды которой выросли со временем наши известные ученые, профессора, академики – С. Хаджиев, Р. Хасбулатов, И. Алироев, А. Хасбулатов, Я. Вагапов, М. Ошаев, А. Исламов, Х. Туркаев, Ю. Айдаев, К. Чокаев, С-А. Хусаинов, С-М. Хасиев, Х. Гакаев,А. Яндаров, А. Авторханов, Ш.Ахмадов и другие. Многие из них лично знали В.И. Марковина, остальные знакомы с его научными трудами.

К сожалению, этот цвет вайнахской интеллигенции не смог противостоять «ястребам войны» и другим черным силам. Страшная трагедия обрушилась в 1994 г. на Чечню и продолжалась 10 долгих лет. Ее отголоски, к глубокому сожалению, слышны по сей день в различных уголках Кавказа. В.И. Марковин, как и вся научная интеллигенция, и простые труженики России, тяжело пережил это лихолетье. Ведь лучшие годы своего творчества В.И. Марковин посвятил процветанию Чечни, возрождению ее древней и средневековой культуры и истории, а война уничтожила все бесценные археологические коллекции СКАЭ. С горечью следует признать, что чеченский народ не сумел воспользоваться мудростью предков, народной дипломатией и случилось то, что случилось – от цветущей, сказочной республики остались только руины, погибли безвинные люди, в том числе ученые, учителя, врачи, люди различных специальностей. Многих война раскидала по всему свету. А той малой горстке преподавателей вузов и школ, которая чудом выжила (среди них есть и друзья В.И. Марковина), после войны прищлось все начинать сначала, заново приступать к выращиванию третьей волны чеченской интеллигенции.

Читать дальше

checheninfo.ru

Добавить комментарий

Первый день недели

Отправить комментарий