ЧЕЧНЯ. В 1931 г. во французской газете «L'Humanité» были опубликованы серии очерков «Строители новой жизни» писателя и коммуниста Поля Вайан-Кутюрье (1892-1937), совершившего весной того же года поездку по СССР, в рамках которой посетил и Чеченскую автономную область. Ниже приведён отрывок, опубликованный в эмигрантской газете «Горцы Кавказа» в декабре 1931 г.
«Передо мною аул Старые Атаги, растянувшийся у подножия Кавказского хребта при выходе из долины одного из незначительных притоков реки Сунжи. Здесь еще есть остатки патриархального строя, предшествовавшего феодализму. Красивые всадники проходят вереницей перед нами, с кинжалами за поясами, усеянными серебряными гвоздиками, кажущиеся высокомерными в своих высоких барашковых шапках. Женщины, присев на корточки, мажут глиной свои дома. Другие идут от колодцев, обременные тяжестью двух высоких кувшинов с тонкими горлышками. Старики, с белоснежными бородами, неподвижные, как скалы, разговаривают у своих порогов. Матери торопливо проходят вдоль стен, с покрытой головой, таща за собой свое потомство, которого не счесть.
...Тов. Халид отвел меня к кулаку-чеченцу Измаилу. Самая значительная из 32 мельниц аула возвышается на берегу речки, среди двора, окруженного высокими стенами. Против мельницы службы, а направо великолепный дом на прочном фундаменте, весь окруженный резными и застекленными верандами.
...Кулак, вернее сын кулака, Измаил мельник, как и его отец. Это высокий парень, покрытый мукой и прекрасно говорящий по-русски. Я задаю ему вопросы, на которые он мне отвечает, как дипломат.
- Ну, как вы здесь поживаете? - Очень хорошо. - Верите-ли вы, когда муллы говорят, что на СССР обрушатся ужасные бедствия. - Власть советов непобедима.
На каждый из моих вопросов Измаил отвечает именно то, что он должен ответить, и я чувствую, что я ничего не добьюсь от него. После того, как под его руководством мы осмотрели мельницу. Измаил говорит Халиду: - Если француз хочет посмотреть старый дом, я могу его показать.
Этот обход владений с собственником, лишенным их, производит на меня тягостное впечатление.
-Вот здесь, внизу, - говорит Измаил - находятся комнаты нового заведующего мельницей. Это бывшая столовая. Вот это библиотека, это гостиная, спальни. Вот моя бывшая комната, когда я был ребенком. Измаил старается говорить холодно, без заметного волнения, тоном проводника. По временнам на мой вопрошающий и испытывающий взгляд, Измаил отвечает странной улыбкой, слишком широкой, открывающей его острые зубы улыбкой опасной вежливости. Это враг, непримиримый классовый враг. Когда я ухожу, Измаил протягивает мне очень дружелюбно руку, так же как и сопровождающему меня товарищу. Я спрашиваю у Халида: А его отец?
Измаил мне отвечает. Широким жестом он указывает на синеющие горы, таинственно возвышающиеся за речкой.
- Ушел в прошлом году.
А Халид добавляет: Предводитель шайки, грабящей стада в верхних долинах. Я хотел-бы еще расспросить, но внезапно Измаил прерывает меня:
- Извините, говорит он, меня ждет работа. Он направляется к мельнице, но я вижу, что его глаза, выдающие его в первый раз, - устремлены на горы».
