ЧЕЧНЯ. Книга Халида Ошаева «Брест - орешек огненный» рассказывает о судьбе доселе неизвестных героев. В ней публикуются воспоминания участников обороны Брестской крепости, список чечено-ингушских участников обороны Брестской крепости и прилегающего к ней района. В своей документальной книге писатель отмечал, что «среди защитников крепости было свыше трехсот сынов Чечено –Ингушетии. Призванные из ЧИАССР красноармейцы служили во всех частях Брестского гарнизона, но особенно много их было в 333-м и 125-м полках. По уверению некоторых участников защиты, в 333-м полку были взводы, наполовину состоявшие из призывников из Чечено-Ингушетии («Слово о полку Чечено-Ингушском» стр-17; 23)…». Про героическую оборону Брестской крепости сказано и написано много, тем не менее, хватает и недоговоренностей. Одна из дискуссий, которая периодически разгорается, – участие кавказцев в защите Цитадели.
Четыре против тридцати пяти. Рассказывают, как-то в городе Грозном в Нефтяном институте (дело было до развала СССР) проходило студенческое собрание. В президиуме сидели руководители института. На собрании выступил генерал запаса, человек видный и всеми уважаемый. . Вот что он сказал: "Смотрите: у чеченцев и ингушей всего четыре Героя Советского Союза, а у народа соседней республики их 35 человек, хотя их меньше, чем чеченцев. Из этого вы можете заключить, как воевали чеченцы и ингуши". В зале прозвучал смех. Прикрыв руками рты, смеялись и в президиуме. Несомненно, генерал знал, что с марта 1942 года чеченцы и ингуши были лишены конституционного права призываться в армию и защищать Родину. Генерал, безусловно, знал и то, что половина чеченцев и ингушей, участвовавших в Великой Отечественной войне, состояла из добровольцев. Знал он также и то, что после февраля 1944 года, то есть после переселения народа, все воины: рядовые и офицеры чечено-ингушской национальности - были отозваны из действующей армии. А награды за боевые отличия воинам, чеченцам и ингушам, в этих условиях давали очень и очень скудно. Генерал в своем выступлении об этом ничего не сказал. ...
Вайнахи и цитадель. Сегодня много спорят и говорят о защитниках Брестской крепости из числа чеченцев и ингушей. Цифры гуляют разные - 300, 400, 700 итд. (к примеру, на Валдайском форуме в 2004 г. прозвучало даже «одна треть защитников крепости») ... Некоторые говорят о 200 защитниках-кавказцах, другие – о 400. Разобраться в этой непростой арифметике довольно сложно. Сведения из районных военкоматов ЧИАССР о призыве накануне Великой Отечественной войны утрачены, поэтому подтвердить документально факт призыва и направления для дальнейшего прохождения службы в Брестскую крепость не представляется возможным. В архивах районных и городских военкоматов Чечено-Ингушетии сохранилось лишь несколько списков призванных в Красную Армию в октябре 1939 года и в феврале 1940 года. В списках, обнаруженных в архивах Малгобекского и Надтеречного военкоматов, указывается, что военнообязанные были направлены прямо в распоряжение командиров стрелковых полков, входивших в гарнизон Брестской крепости. Более того, сама крепость в течение трех с лишним лет находилась в руках фашистов, и потому нет твердо обоснованных списков рядового и сержантского состава полков и частей, стоявших в крепости перед войной. В Музее обороны крепости имеются лишь списки офицерского состава, составленные по документам Наркомата Обороны СССР. Известно лишь, что к началу Великой Отечественной войны в Брестской крепости дислоцировались части и подразделения Западного Особого военного и Белорусского пограничного округов. Сколько было военных, достоверно установить уже практически невозможно. Главный источник информации – воспоминания выживших и отрывочные архивные данные, на основании которых установлено: в июне 1941 года в крепости было около девяти тысяч человек (с учетом гражданского населения).
Х. Ошаев и его «Брест - орешек огненный». Впервые тему «вайнахи в защите цитадели» поднял в книге «Брест - орешек огненный» (1968) писатель Х. Ошаев. Он по крупицам (на основе архивных данных и свидетельств защитников крепости) установил имена 299 героев из ЧИАССР. Из них (помимо вайнахов - 153 человек): 37 русских, 2 адыгейца, 2 еврея, 2 татарина, австриец, армянин и кумык – всего 46 человек. На сегодняшний день исследования Х. Ошаева, пожалуй, наиболее источник достоверных сведений о защитниках крепости из вайнахов. Возможны уточнения и дополнения списков, однако, отнюдь, не кардинальные... Тем не менее, сегодня в Брестской крепости есть стела, под которой покоятся останки 850 из 962 погибших по официальным данным воинов. О защитниках крепости, имена которых удалось восстановить, можно сказать, было 180 русских, 41 украинцев, 32 белоруса и оставшаяся часть - солдаты других национальностей. Имена (чьи инициалы высечены на плитах мемориала) составляет 273 человека. Среди них всего лишь трое из Чечни – А. А. Лалаев, М. Я. Узуев, и С. И. Абдрахманов. История сохранила имена двух братьев - Магомеда и Висаита Узуевых, уроженцев с. Итум-Кале. Вероломное нападение фашистов братья встретили в 4 часа утра 22 июня 1941 года. В то же время, призванные из Чечено-Ингушетии красноармейцы служили во всех частях Брестского гарнизона. Но особенно много было их в 333-м и 125-м полках. По уверению некоторых участников защиты, в 333-м полку были взводы, наполовину состоявшие из призывников из Чечено-Ингушетии. Иногда в субботние вечера чеченцы и ингуши, служившие в полках гарнизона, устраивали даже вечера самодеятельности с состязаниями в танцах и игре на дечиг-пондаре.
До выхода из печати книги «Брестская крепость» Х. Ошаевым было послано С. С. Смирнову (автору известной книги о защите крепости) письмо с просьбой приехать в Чечено-Ингушетию, чтобы поговорить с оставшимися в живых защитниками Брестской крепости. Его просили его отметить в своей книге и участие сынов Чечено-Ингушетии в этой великой эпопее. Ошаев писал С. С. Смирнову, что в этой цитадели погибло немало выходцев из ЧИАССР, однако писатель С. С. Смирнов не отозвался, хотя на тот момент имел возможность получить информацию от участников событий -офицеров, сержантов, красноармейцев. По-видимому, писатель в то время обходил «подводные рифы», возникшие ранее. Что же, это неудивительно. Подобные «рифы» обходил не он один. К примеру, ученый- энциклопедист Ушаков, об ингушах в своем словаре не упоминает и вовсе, как будто такого народа нет совсем, а о чеченцах сообщает так: «Чеченцы - кавказская народность, живущая в пределах СССР». Таке уж были времена и такие нравы ....
Комсомольский билет. В Музее обороны Брестской крепости можно увидеть увидеть обгорелые, почти полностью превратившиеся в пепел, комсомольские документы Даши Эдельханова. Самого комсомольца постигла трагическая судьба: видно, он сожжен в одном из казематов огнеметом. Писатель С. С. Смирнов - чрезвычайно дотошный и скрупулезно-настойчивый в своих розысках участников Брестской обороны. Но почему же в этом случае он не принял мер к розыску родственников и друзей Эдельханова Даши? Позже в ходе поисков было установлено, что отец Даши Эдельханова проживал в селе Гвардейском Чечено-Ингушской АССР. Там же проживало и несколько живых участников защиты Брестской крепости, которые призывались в армию вместе в Дашой и служили с ним. У Девлетгирея Эдельханова, отца Даши, было два сына. Оба они погибли: Даша - в Брестской крепости, а Эдду - у линии Маннергейма. О трагической судьбе Даши отец узнал только через 26 лет. Разве не мог Сергей Сергеевич написать об этом комсомольце несколько теплых слов?
Как сражались кавказцы. По словам директора мемориала в 1957 году командир отделения 8-й стрелковой роты 455-го стрелкового полка младший сержант Владимир Пономарев прислал в музей письмо, в котором поделился воспоминаниями об участии кавказцев в обороне крепости. Он писал:
"Трудно припомнить фамилии моих героев – узбеков, аварцев, чеченцев – пулеметчиков, которые сутками лежали у пулеметов. Они знали, куда стрелять, где огневые точки врага, и боялись, что их смена плохо отразится на боевых операциях... В ночные "охоты" чаще всего брал Али Алиевича Джукаева (сведений о судьбе нет – "ЧИ"). Нож чеченца ... и мой немецкий разговор давали нам много удачи..." . Известны в мемориале и воспоминания рядового 455-го стрелкового полка Али Гайтукаева, который был снайпером-наблюдателем, но больше занимался работой писаря при роте. Гайтукаев отмечал, что с началом войны кругом творилась неразбериха: "... Одни бросались в подвалы, другие просто бегали по двору. ...
Цитата: "После один солдат скомандовал скатить бревна, которые лежали в крепости штабелями, в ров с водой. По ним бойцы и выбрались из крепости. В Бресте мы достали боеприпасы и начали оборону города, но сила противника была мощная, и мы не могли удержать линию фронта, с боем отступали в таком порядке: Жабинка, Кобрин, Береза, Слуцк, Бобруйск, Могилев, Орша. Из выбравшихся со мной из крепости из нашей роты не было никого. Вышел из крепости в тот же день", - отметил Гайтукаев. Рассказывают, «в самые тяжелые минуты, оставшись без пищи, боеприпасов и надежды на спасение, чеченцы устраивали в глухих подземных казематах зажигательную лезгинку, поднимая дух остальных бойцов».
Жизнь после Брестской твердыни. Рядовые чеченцы и ингуши, оставшиеся в живых, в большинстве своем плохо говорили по-русски, смутно представляли себе, что делалось во время боев во всей крепости и вокруг нее. Отлично они знали одно: вот оттуда надвигается враг и его надо остановить, убить раньше, чем он убьет тебя (некоторые не помнили даже номера своего полка, и выяснять это приходилось по карте-панораме крепости, по которой боец указывал: «Наш полк стоял вот здесь»). Те из защитников, кто остался в живых и смог выйти из окруженной врагами крепости в первые два дня обороны, сумели догнать отступающие на восток части Красной Армии. Во все последующие дни, когда делались попытки выхода из окруженной крепости, вырвавшиеся даже без ранений, почти неизбежно попадали в гитлеровский плен. А из плена возвращались немногие... И очень часто прошедшие через фашистский плен встречали обидное недоверие, а порой испытывали явную несправедливость. Чеченцы и ингуши, вернувшиеся из фашистского плена, уже в силу прямого недоверия к ним, культивируемого к переселенному народу, прямо попадали в специальные лагеря для длительной «проверки».
Что известно о братьях Узуевых. В первые часы руководить красноармейцами было некому - комсостав находился на военных учениях под Брестом. Враг буквально засыпал крепость снарядами и бомбами. Бойцы выбегали из казармы и тут же попадали под вражеский огонь. Старший брат Магомед, заместитель командира взвода (офицеров же из Чечено-Ингушетии в Бресте насчитывалось единицы и почти все они погибли в первый же день боя), оказался в числе тех, кто первым принял на себя удар немецкой группировки. Висаит, узнав, что брат уже сражается в стенах крепости, решил прорваться к нему. К сожалению, о дальнейшей судьбе Висаита ничего не известно. Он до сих пор в числе пропавших без вести. Магомет же не раз поднимал защитников крепости в атаку, но пал в одной из них, сраженный немецкой пулей. К слову, 9 февраля уже 1996 года Магомеду Узуеву посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации. Кроме того, заставе «Хачарой-Экх» Аргунского пограничного отряда присвоено имя Магомеда Узуева, его именем названы улицы в Грозном и Итум-Кале.
Post scriptum. В республике высоко ценят книгу С. С. Смирнова «Брестская крепость», слава о которой прогремела по всему миру. Но почему же в ней нет и намека на участие в героической обороне крепости воинов из Чечено-Ингушетии? Брестской твердыне присвоили наименование «Крепость-герой». Чеченцы и ингуши для этого тоже положили свои жизни. Вне всякого сомнения, сколько бы призывников из ЧИАССР не защищало Брестскую крепость, их память должна быть увековечена, а историческая правда восстановлена.
Л. Гудаев
checheninfo.ru
