Утверждение ислама в Чечне

Инфопортал / Этнография

23-11-2009Просмотров: 7 327Комментариев: 0

ДАЙДЖЕСТ:

Как мы писали выше, первые следы ислама в Чечне обнаруживаются в VII в. с началом арабских завоеваний, а с конца XIV в., когда в Золотой Орде и соседнем Дагестане мусульманство получило распространение и утверждение, оно начинает свое реальное распространение в Чечне.

Отдельные данные говорят, что один из районов Чечни (скорее всего, восточный, прилегающий к Дагестану) был исламизирован в XV в. Однако в XV в. ислам еще не был силен в основной части страны, свидетельством чего являются и набеги на нее "гази" - воителей за веру из Восточного Закавказья. В XVI в. археологически и документально устанавливается наличие исламизации, по крайней мере, восточных районов Чечни. В частности, княжество "Окоцкое" (с центром в Аухс) было мусульманским, и его правители приносили присяги на Коране. Тогда же на надмогильных стелах появляются арабские надписи, что говорит и об усвоении письменности.

Дальнейшее распространение ислама в Чечне происходило в несколько этапов, связанных с историческими, культурными и географическими особенностями того или иного района. Так, в XVI в. можно говорить о полной исламизации плоскостных селений восточной части края. Вплоть до середины, а отчасти и второй половины XVII в. наблюдается проникновение ислама и в горные районы страны. Впрочем, аулы и общества, прилегающие к горному Дагестану, усваивали ислам в том же XVI - начале XVII вв., например, Чеберлой, Шарой, Кенхи и др. Высокогорные районы западной части Чечни и в конце XVIII в. не отказывались от языческих верований. Арштхойцы (карабулаки) стали принимать ислам только во второй половине XVIII в., когда выселились на равнину.

Ислам в Чечне распространялся, главным образом, путем миссионерской, проповеднической деятельности со стороны соседних мусульманских центров, а с другой стороны, усилиями феодальной верхушки. Князь, распространивший ислам в том или ином обществе или ауле, становился его сюзереном и почитаемой личностью. Ряд источников говорит о том, что на чеченские аулы, отказывающиеся принимать ислам, накладывался налог - "харадж", а также предпринимались "исламские набеги". Все это вынуждало пограничное население принимать новую религию.

В литературе зафиксирован ряд легенд и преданий о принятии новой религии чеченцами. Одна из них рассказывает о шейхе Берсане из Нахч-мохка. Когда на его аул был совершен "исламский набег", он убил в бою предводителя отряда - аварского князя. Умирая, князь обязал Берсана выполнить его последнюю просьбу - принять новую веру. И с этого времени Берсан развил активную деятельность по всему Нахч-мохку (современные Веденский и Ножай-Юртовский районы Чечни), утвердив здесь ислам. Он похоронен в сел. Верхний Курчалой, на могильном камне графикой XVII в. высечена надпись "Здесь (лежит) шейх Берсан".

В высокогорных районах Чечни по Аргупу и Фортанге в XVI-XVII вв., а в отдельных обществах и в XVIII в. продолжали функционировать языческие святилища. У культовых построек совершались жертвоприношения скотом, отмечались празднества, связанные с сезонным календарем, Продолжались захоронения в склепах в сопровождении заупокойного инвентаря. Кроме того, здесь имели место и некоторые элементы христианства, привносимые грузинской церковью, начиная еще с эпохи раннего средневековья. В XVI-XVII вв. грузинские цари не раз стремились утвердить христианство в южных районах размещения нахского этнического массива.

Так, кахетинский царь Теймураз в 40-х гг. XVII в. уверял, что совершил поход в горы: "в Тушетию, Хевсуретию и Кисте-тию (горная Чечня и Ингушетия. - Я. А.)", жителей которых он подчинил, "и многие крестились". В середине XVII в. побывавшие в Москве представители "Шибутской земли" принесли присягу по христианскому обычаю. Ободренные этим фактом, царские власти посылают "пронедать" в Шатоевское общество своих представителей с церковной литературой. Но оказалось, что шибутяне большей частью уже мусульмане, а остальные язычники, только "именем христиане", поэтому царские представители не смогли выполнить свою миссию и вернулись восвояси.

В XVIII столетии мусульманская религия в Чечне уже заняла главное место в общественном сознании, а исламское духовенство прочно вписалось в социальную структуру народа.

В источниках XVIII в. зачастую специально выделялся вопрос о конфессиональной принадлежности чеченцев. Так, в документации Государственной Коллегии иностранных дел России за 1720 г. отразился факт, что плоскостные чеченцы "веру имеют магометанскую". О "глубокой религиозности" чеченцев говорил турецкий историограф XVIII в. Джевдет-Паша; "чеченцы подлинно лучше в магометанстве, нежели черкесы", - писал в неопубликованной работе П. Г. Бутков. Свидетельства о глубоком укоренении идеологии ислама в чеченском обществе оставили нам английские и немецкие источники.

Необходимо вместе с тем отметить, что в некоторых горных районах Чечни ислам был слаб, здесь сохраняли влияние языческие верования, смешанные с элементами христианской религии.

Согласно известиям XVIII в., организация мусульманского духовенства в Чечне отвечала социально-экономическим и политическим условиям того времени. Во главе духовенства отдельных обществ стоял так называемый "духовный начальник", скорее всего один из мусульманских богословов-алимов. В чем заключалась конкретная деятельность подобных краевых руководителей, документы не сообщают. В 1783 г. таким "начальником" одного из обществ являлся "аджи (то есть хаджи. - Я. А.) Нугай мурза".В крупных аулах, где было несколько мечетей, а мечетей чеченцы имели "в каждом селении, сколько обитает в оном фамилий (имеются в виду тайпы. - Я. А.)", один из мулл избирался в кадии: "первенствующий в селении называется кади, то есть судья; на место умершего духовного избирается старейшими в фамилии другой достойный, причем, не уверяются, той ли он фамилии или другой, лишь бы был природный чеченец". В маленьких селениях обыкновенно имелись только "моллы". Подобные муллы "окружных деревень" подчинялись, как правило, кадиям аулов "многолюдных".

Мусульманские судьи-кади в Чечне избирались старшинами "фамилий", а не назначались, как в исламских государствах, это и понятно - система управления здесь, при всем своем классовом характере, носила форму подчеркнутого народоправства. Но если мы вспомним, что уже в XVIII в. в старшины горцы Чечни избирали "богатейших", а в народных собраниях господствовали те старейшины, "фамилии" которых были многочисленней и богаче других, то станет ясным, что кадии, безусловно, не могли не выражать в своей деятельности интересы верхушки чеченского общества.

Доходы мусульманского духовенства в Чечне составлялись из ежегодных обязательных поступлений от прихожан. По одним сведениям, в пользу мечети (имеется ввиду главная мечеть селения - "рузбан-маьждиг") каждый двор ежегодно давал 10 мер зерна и /з часть других доходов, по другим - "седьмую часть из урожая... и некоторую часть добычи (имеются ввиду посторонние доходы. - Я. А.)". Кроме того, каждая мечеть имела, согласно более поздним известиям, движимое (скот) и недвижимое (пахотные и покосные земли) имущество. Обработкой мечет-ных земель и уходом за животными занимались рядовые верующие, не получая никакого материального вознаграждения. Мечети получали и многочисленные нерегламентированные пожертвования. Часть доходов складывалась в качестве платы за обучение детей грамоте в мечетных школах. Приведенные материалы позволяют, таким образом, судить об участии духовенства в присвоении прибавочного продукта.

Усилению влияния духовенства в Чечне объективно благоприятствовали исторические условия XVIII в. Ряд известий непосредственно касается участия священнослужителей в системе общественного управления. Кадий традиционно "являлся как бы верховным судьей по шариату", но вместе с тем, его роль не ограничивалась исполнением религиозных требований и судебных функций, он "немало" участвовал во власти старшин; "селения чеченцев управляются старейшинами по летам от всякой фамилии со участием кадия", - говорит документ.

В некоторых горных районах Чечни кади удавалось сосредоточить в своих руках всю полноту общественной власти, оттеснив старшин. Так, данные о "чабутлинцах" (общество Шатой) за 1758 г. говорят: "чабутлинцы никаких у себя владельцев не имеют, суд и расправу чинят они чрез своего кадия...". На первое место в иерархии общественной власти представители духовенства вышли и в обществе Чеберлой: письма из аулов "чебурклинцов" в адрес царских властей направлялись от "знатных духовных персон - Хаджиев и от правителей и от всего подлого (то есть подвластного. - Я. А.) народа".

Муллам и кади предоставлялось "важное значение в гражданском управлении и в особенности в отношении суда", однако нормы шариата (мусульманского законодательства) не были еще господствующими в чеченском обществе, ряд дел решался по адату (обычному горскому праву). Но последней инстанцией в решении спорных дел являлись муллы, а не знатоки адата. "Споры решают старики, и если их решением недовольны, обращаются к духовным, и их приговор исполняют", - говорят документы. Причем, духовенство участвовало даже в делах, традиционно решавшихся согласно обычаю. Так, уличенного в воровстве наказывали "лишением имени и изгнанием его навсегда из селения, при-сем наблюдался следующий обряд: собравшись все к главной мечети, уговариваются кади и старики, чтоб каждому обывателю в силу назначенного дня, выйдя из дому своего или взойдя на кровлю оного, выстрелить из ружья в воздух с произношением имени преступника и со словом "наалеть", значит проклят".

Значительным было участие духовенства и в политической жизни чеченского общества, в частности, во внешнеполитических делах. Хаджи, кади и муллы являлись не только авторами тех или иных посланий, но и зачастую руководителями переговоров или активными участниками их.

В 1742-1743 гг. от имени чеченских князей вел переговоры с иранским шахом Надиром чеченский кадий Казы-хан. При первом приезде к шаху он получил в подарок 50 руб., а шесть старшин, его сопровождавшие, по 25 руб. На следующем этапе переговоров Казы-хана сопровождали князь Али-Солтан и трое старшин. После скрепления договора кадий Казы-хан получил в подарок 200 руб., Али-Солтан - 150 руб., старшины - по 25 руб.

В 70-х гг. XVIII в. в плоскостной Чечне значительным влиянием пользовался "хаджи Бекей". К нему обращал свои просьбы аварский владетель Магомед-Нуцал: "приношу неисчет-ной поклон господину, сердечному брату и старинному приятелю, усердному другу Бек аджию". И в отношениях с Россией духовенство претендовало на первую роль. Русские офицеры, командированные в Чечню, - говорит документ, - "призвав к мечети кадия и стариков (то есть старшин. - Я. А.), сказывают им причину своего прибытия".Чеченское духовенство разрабатывало и скрепляло внешнеполитические договоры. В обращениях горцев к кизлярскому коменданту можно встретить такие строки: "после оставшихся от прадедов наших по закону присягать будем всеми чеченскими ка-дыями, аджиями и старшинами". В начале XIX в. важный договор между плоскостными районами Чечни и Кабардой был полностью разработан и скреплен представителями чеченского духовенства - с одной стороны, и кабардинским валием Кучу - с другой.

В конце XVIII в. произошло дальнейшее усиление классовых позиций мусульманского духовенства в Чечне, обусловленных возрастанием их роли в общественно-политической жизни страны. Это было связано с движением имама Мансура в 1785-1791 гг., которое протекало под религиозными лозунгами, так как народные массы свои социально-экономические и политические требования в этот период преломляли через призму религиозных представлений. Значительная часть духовенства Чечни, да и всего Северного Кавказа, по отношению к Мансуру заняло благожелательную позицию: "дагестанские, чиркеевские, кумыцкие и сала-товские" кадии (судьи), муллы и "другие ученые" настаивали на безусловном исполнении требований имама. Помимо политических соображений, поддержка Мансура духовенством объяснялась тем, что он боролся за утверждение справедливости с использованием норм шариата. Замена адата шариатом, конечно, должна была повлечь за собой усиление роли духовенства и ослабление адат-ской верхушки.

К концу XVIII - началу XIX вв. мусульманское духовенство Чечни выглядит значительно окрепшим, документы 1800 г. отмечают, что наряду с "лучшими фамилиями" духовенство имеет "перед ними (то есть чеченцами. - Я. А.) первое уважение".

checheninfo.ru