Интервью с Рубеном Мелконяном, профессором, деканом факультета востоковедения ЕГУ
– Зангезурский коридор владеет умами проектантов Великого Турана уже более века. Мы с моим коллегой Варужаном Гегамяном недавно опубликовали книгу «Армянский клин туранской дороги», в которой представлена вся доступная информация по этому вопросу, и она показывает, что это не транспортный и не экономический проект. Этот проект – политико-идеологический, берущий начало из 1910-х, т.е. более века назад, после прихода к власти в Османской империи младотурок. Заявлена не только идеология проекта, но и конкретные шаги по его реализации и препятствия, которые следует одолеть – Российская империя, Иран и Южный Кавказ как регион, который следует захватить для открытия сухопутной связи с тюркоязычными народами России, Средней Азии и в дальнем прицеле – с уйгурами Китая. Иран включен в список мишеней еще и потому, что и там живут тюркоязычные азери, по названию которых в дальнейшем будет провозглашено создание Республики Азербайджан.
– Однако, как известно, население иранского Азербайджана, или Атрпатакана в армянской версии, не имеет этнической связи с тюрками. Язык был ими принят или навязан во время османского нашествия.– Да, их связь с тюркским миром чисто культурная, в пределах языка, которым они пользуются. Но ведь и сама Турция полиэтнична, и если хорошо покопаться, то этнические турки там могут оказаться в меньшинстве. Но проделана большая и, можно сказать, успешная работа по сплочению полиэтничной страны в единый тюркский народ. С иранскими азери тоже проделана, начиная с конца XIX века и до наших дней, работа по переводу культурных связей в политические, отсюда и ассоциированность определенных слоев азери с тюркским миром.
Итак, реализация первой фазы пантюркистского проекта совпадает с началом Первой мировой войны. Османская империя ставит перед собой цель любой ценой захватить Южный Кавказ, что, по расчетам проектировщиков, должно было вызвать в России «демографическое землетрясение» в исполнении тюркоязычных народов. В заявлениях высших османских иерархов того времени совершенно не скрывается цель объединения с «тюркскими братьями», находящимися в «неволе» в России, Средней Азии, Иране, далее везде. Дорога к ним лежит через Южный Кавказ, и он должен быть освобожден. Накопление войск и направленность их действий говорит именно о цели захватить Южный Кавказ целиком, устранив «армянский клин», препятствующий созданию единого тюркского пространства.
Было, скорее всего, два плана. Максимальный предполагал захват всего Южного Кавказа, минимальный – открытие коммуникации на север для соединения с «тюркскими братьями». План максимум не состоялся из-за поражения Османской империи в войне, но даже после поражения высшие иерархи младотурок – Талаат и Энвер – остались верны проекту, о чем открыто говорилось в их переписке и приказах командирам турецких войск. При этом особо отмечались роли Нахиджевана и Баку как составляющих плана. Нури-паша, брат Энвера, командовавший армией, смог захватить Баку и Шуши, по примеру брата осуществлял геноцид армян, что в традиции турецкого воинского искусства, и можно сказать, что план минимум удался. К тому же на карте появилась Республика Азербайджан с большой долей кавказских татар, тяготеющих к туркам, несмотря на религиозные расхождения. Коридор, правда, пробит не был.
– Насколько можно создание Республики Азербайджан назвать турецким проектом? Да, Мустафа Кемаль приложил к созданию Азербайджана руку, но тот вошел в состав СССР, который трудно назвать турецким проектом.– И тем не менее влияние Турции на Азербайджан неоспоримо. И для того, чтобы превратить его в весомый региональный фактор, было важно включить в его состав Нахиджеван, Арцах и Сюник. Сюник Нжде удержал, и он перешел в состав Армении, а вот Нахиджеван и Арцах были переданы Азербайджану в качестве автономий, в чем легко просматривается туранский след. Два слова о Нжде – Гарегине Тер-Арутюнянце. Ему удалось удержать Сюник в определенной геополитической ситуации, когда в России пришло понимание, не ко всем, конечно, истинных целей турецкой стороны. Говорят о конфиденциальных встречах Нжде и Александра Мясникяна, тогдашнего председателя СНК Армении. О самом Мясникяне Нжде говорил, что он сделал, сколько мог, пусть Мясникян сделает больше. Кстати, сам Мясникян погиб в 1925-м в авиационной катастрофе, которая не особо расследовалась, считалось, что авиация ненадежна сама по себе и конспирологию здесь искать не следует. Сегодня азербайджанская пропаганда приписывает Нжде весь возможный негатив, который иногда звучит и из уст россиян, подверженных азербайджанскому влиянию.
– Тогда, как помнится, Нахиджеван, несмотря на весь примененный к нему геноцидальный потенциал, оставался наполовину армянским, и только уже в советские времена армяне были оттуда вытеснены.– В переговорах большевистской России и кемалистов турецкая сторона настаивала на своем, Сталин, несмотря на то, что сыграл большую роль в передаче автономий Азербайджану, тем не менее понимал опасность их передачи туркам и заявлял, что необходимо, подобно клину, препятствовать созданию коридора, бесконтрольно объединяющего тюркский мир. Мы в книге подробно исследуем ход переговоров по заключение Карсского мира и как турецкая сторона настаивала на том, чтобы ее территориальные приобретения в будущем могли сыграть роль коммуникации внутри тюркского мира. И добилась определенных успехов – ей отошли, может, и небольшие, но имеющие стратегическое значение территории, предназначенные в будущем для коммуникации с тюркским миром. Кстати, в 1932-м были обменяны территории с Ираном и узкая связь Турции с Нахиджеваном расширилась. Грубо говоря, в результате всех этих изощрений СССР получил «замороженный пантюркизм», который в удобный момент мог быть разморожен, что сейчас и происходит.
Кстати, Мустафа Кемаль еще до того пустил в оборот максиму, что Нахиджеван – это ворота тюркского мира. Надо полагать, что ключи от ворот он желал иметь у себя. В 1933-м по поводу десятилетия Турецкой Республики он заявил, что да, сегодня СССР – дружественная страна, но никто не может гарантировать, что мы не станем снова врагами, как это случалось на протяжении веков, и не надо забывать, что в Советском Союзе мы имеем миллионы собратьев и в случае чего мы должны быть готовы. Что и произошло – после развала Союза Турция и Азербайджан слились в союз.
– Все замороженное предполагает также и наличие агентуры, которая, особо не проявляясь, может быть введена в действие по приказу из центра.– Списка агентов у меня, естественно, нет. Но могу сказать уверенно, что Турция не прерывала своих связей с Азербайджаном вне общесоюзного контекста для того, чтобы играть на поле Южного Кавказа. Есть многочисленные факты, как Советский Азербайджан на протяжении своей истории поднимал вопрос самостоятельной коммуникации с Нахиджеваном. Были предложения по обмену территориями, чтобы завладеть Мегри, отделяющим Азербайджан от Нахиджевана. Или построить дорогу по границе с Ираном, принадлежащую Советскому Азербайджану, то, чего добивается Азербайджан сегодня. Советский Азербайджан по этому поводу обращался и к Армении, и к Москве. Однако Армении с великими трудностями удавалось заблокировать вопрос. Григор Арутюнян, первый секретарь ЦК КП Армении с 1937 по 1953 год, проявил в этом вопросе стратегическое мышление, несмотря на весь негатив, приписываемый коммунистическим лидерам той поры. Следующие за ним лидеры как на уровне партийной, так и исполнительной власти также всячески сопротивлялись «азербайджанизации» этой дороги. Фаддей Саркисян, премьер Армении с 1977 по 1989 год, даже удостоился замечания советского правительства за «саботаж» этого проекта. Будучи родом из Нахиджевана, он хорошо представлял себе последствия разморозки туранского проекта.
Основным возражением против этого проекта было как бы недоумение – почему именно эта дорога, которая проходит по границе с Ираном? Есть множество других замечательных возможностей, если, конечно, проект имеет сугубо транспортную, а не политическую цель. Карен Демирчян, фактически последний советский коммунистический лидер Армении, исчерпав возможности, сумел добиться отрицательного заключения Министерства обороны по поводу этой дороги.
– Я так понимаю, что Турция с англосаксонской последовательностью реализует проект Великого Турана, чему эпизодически противостоят его противники. Нахиджеван деарменизирован, причем в советское время. Арцах после долгого сопротивления постигла та же судьба, остался Сюник, но он тоже может быть передан. В лучшем случае – Трампу, который зрит его как коммуникацию в войне с Ираном, в худшем – Турции с Азербайджаном.– Добавлю, что и во времена советской власти опасность туранского проекта не всегда осознавалась центральной властью, и именно поэтому от армянской власти требовались большие усилия по его блокированию. В частности, Гейдар Алиев, будучи зампредом Совета Министров, был близок к успеху по отмене заключения Министерства обороны. Как кажется, одна из башен Кремля всегда была, вольно или невольно – турецкой. Кстати, на поле дружбы России и Турции время от времени меняются мнения. Александр Дугин то прославлял дружбу с Турцией, то вдруг начал понимать ее опасности. Председатель комитета Госдумы по международным отношениям Слуцкий жил, по собственному признанию, с Азербайджаном в сердце и в душе. С чем он живет сейчас после разоблачений внутри азербайджанской диаспоры в России – неясно. То есть тут англосаксонской последовательностью не пахнет, и мало кто осознает, что сдача Арцаха Алиеву – это был шаг на пути реализации туранского проекта. И тут проблема в том, что в России туранские опасности осознаются как угроза далекой Армении, а не себе.
– Что касается сдачи Арцаха как шага к реализации туранского проекта, то существует мнение, что Россия не смогла противостоять политической мощи Пашиняна, особенно когда он в кепке «хинкали». Заручившись согласием Макрона и Шарля Мишеля, он решил отдать Арцах Алиеву, и Россия пошла на поводу. Шарля Мишеля нет – видимо, приступил к вожделенному отдыху на коррупционные деньги, молодого Макрона поколачивает на камеру престарелая жена…– Больно вспоминать плакаты российских миротворцев в Арцахе, пытавшихся внушить людям уверенность в их безопасности. Азербайджан сперва блокировал Арцах, потом захватил его, убивая не только арцахцев, но и миротворцев. Неудивительно, что Алиев чувствует себя победителем России. Отсюда его уверенные антироссийские действия, он своими заявлениями четко указывает на то, что Россия ему уже не нужна и его путь – это туранский проект.
Учитывая определенную хаотичность российского политического поля, мы собираемся издать нашу книгу и на русском языке. Главное в ней то, что туранский проект больше века не теряет актуальности, и хотя бы академическая общественность России должна это знать. Думать, что пантюркизм и его воплощение в проект Великого Турана угрожает только Армении – это крайняя наивность. Основная мишень проекта – это Россия, и тут не мешало бы вспомнить, как Девлет Бахчели, председатель партии националистического движения, входящей в коалицию с исламистами Эрдогана, публично демонстрировал ему карту Великого Турана, в который входят тюркоязычные территории России.
– Вашингтонские декларация и соглашения как-то меняют ситуацию? И в какую сторону?– Честно сказать, я давно не видел Алиева столь радостным. У него состоялась успешная попытка реализации вожделенного проекта коридора, связывающего Нахиджеван с Азербайджаном вне армянского контроля, который в свое время не удался его отцу. Неважно, называется он «мост Трампа» или как-то иначе. Главное здесь то, что страна НАТО на уровне ЧВК для контроля этого моста проникает на территорию страны, состоящей в ОДКБ. Как если бы Россия взялась контролировать дорогу у кого-нибудь из союзников США. Это или геополитический взрыв, или афера. «Мост Трампа» и российская военная база здесь несовместимы.
Беседу вел Арен Вардапетян, Ереван
checheninfo.ru
