В. Дадагов
Откуда растут ноги экстремизма и социальной нетерпимости в России?
В современной России экстремизм и его крайнее выражение – терроризм стали едва ли не главной угрозой человеку и обществу. Между тем, экстремизм отнюдь не новое явление в нашей истории.
4 апреля 1866 г. выстрел полубезумного Каракозова возвестил о начале эпохи экстремизма в России. С тех пор он стал средством решения практически всех конфликтов и проблем, возникающих в обществе и государстве. Более того, самым простым, не требующим ни особых интеллектуальных усилий, ни экономических затрат, ни дипломатического искусства.
Экстремизм как терроризм предполагал полное неуважение к человеческой жизни, отрицание какой-либо ее ценности, подчинение личности – безличному. К экстремистским и собственно террористическим действиям прибегали народовольцы, эсеры, большевики, другие политические группы, охваченные ненавистью и фанатизмом. Сам коммунистический режим был экстремистским, особенно в эпоху правления Ленина и Сталина. Поэтому следует честно признать, что в нынешней России экстремизм, закрепившись в общественных нравах и став частью идеологии и психологии некоторых социальных групп, лишь продолжил свою прежнюю жизнь, приняв новые, подчас более изощренные и угрожающие формы. Принципиальным здесь является то, что сейчас он идет не от государства «вниз», а «снизу» к нему и к людям. Вот почему так важно знать причины названного явления, что позволяет определить главные объекты профилактических и предупредительных мер со стороны власти и населения.
В некоторых публикациях, даже научных, приходится встречать утверждение, что экстремизм в нашей стране получил широкое распространение потому, что в ней живет много наций и бытует множество разных религий. Но это поверхностное и ложное суждение, могущее увести от установления подлинных причин экстремизма и тем самым косвенно способствовать ему, ослабить защиту личности и общества от экстремистского насилия.
Современная история показывает, что социальное напряжение и экстремистские проявления порождаются не только и не столько самим фактом совместного проживания людей разных национальностей и религиозной принадлежности, а тем, каков их образ жизни и уровень их материального достатка. В США с самого начала их истории было не меньше, если не больше разных наций, рас и религий. Причем многие из ее жителей не родились в Америке, а приезжали туда уже взрослыми людьми. Однако если не считать конфликты, причем весьма кровавые, между белыми и неграми, других серьезных внутринациональных конфликтов в этой стране не было. Но и расовые конфликты, как мы знаем, там сейчас в основном преодолены, причем настолько, что президентом великой страны стал человек отнюдь не с белой кожей.
Дело в том, что жители США, безотносительно национальной, религиозной и расовой принадлежности, много трудились, стремились к достатку, благополучию и социальной защищенности. И чаще всего им это удавалось, как удается и сегодня. А это означает, что они постоянно взаимодействовали друг с другом, в том числе в сфере бизнеса. Выяснение вопросов, чья нация или религия лучше не имело прямого отношения к труду и удовлетворению первоочередных потребностей человека. Все это способствовало быстрому образованию новой социальной общности – американцев.
Гражданство стало идентификацией национальности, а этничность – делом второстепенным, частным или культурно-групповым. Все, получившие гражданство в этой стране суть американцы, а не как у нас, где сначала определяют себя с этнической точки зрения: башкиры, русские, татары и т.д. и только потом в качестве россиян. Мало кто из граждан России на вопрос о своей национальной принадлежности ответит, что он россиянин. И это тревожный факт, говорящий о недостаточной общенациональной консолидации.
В России сейчас сложилась примерно такая же социальная ситуация, как в Германии после окончания Первой мировой войны, когда страна после поражения была в бедственном экономическом и социально-психологическом состоянии и для фашизма образовалась крайне благоприятная среда. Каким бы немыслимым это ни казалось старшему поколению россиян, но это факт: России, которая столько претерпела от фашизма и победила его, оказалась зараженной этой человеконенавистнической расистской заразой. Фашистские идеи получили распространение в стране, а некоторая, пусть и малая часть молодежи буквально свихнулась на этой идеологии.
Когда люди бедствуют, они очень тревожны и ищут причины своего неблагополучия, ищут виновников. Здесь самое простое – обвинить тех, кто говорит на другом языке или молится другому богу, или не так выглядит. Потому что истинных виновников им найти трудно. Прежде всего в силу низкого культурного уровня и забитости нуждой. А эти – другие – рядом, их, особенно если это меньшинство или это группы незащищенного населения, можно легко унизить, совершить над ними насилие и даже уничтожить.
Высокий уровень преступности, экстремизма, алкоголизма, наркомании и самоубийств в России – это закономерный и неизбежный результат прежде всего непомерного разрыва уровня и качества жизни сверхбогатого меньшинства (10 – 12% населения) и нищего или полунищего большинства. Многие ученые и публицисты сейчас связывают подобный разрыв исключительно с нынешним уродливым развитием капитализма в России. Но это не совсем так: в СССР основная масса населения была очень бедна по сравнению с номенклатурной (партийно-государственной) верхушкой. Нищета как социальное явление уходит корнями в глубину российской истории, когда тоже был огромный разрыв в материальном обеспечении между нищими, безграмотными и закрепощенными массами, в основном, крестьянством, и феодально-купеческой элитой. Несомненно, названный разрыв был той почвой, которая взрастила российский экстремизм еще в ХIХ в., а затем, через много поколений, он достался и нам.
В числе других, сопутствующих главному, факторов, которые стимулируют экстремизм, следует выделить небывалый ранее поток мигрантов в Россию (их аналогом в СССР были так называемые «лимитчики»). Это вполне современное явление, но нетерпимости всегда хватало. Была ненависть к другим социальным группам – дворянам, купечеству, врагам народа, капиталистам и т.д. Был и еще один «вечный» объект ненависти – еврейский народ. Иными словами, в СССР и России всегда находились те, кого следовало ненавидеть – на государственном, и обывательском уровнях. Сейчас среди российских обывателей существует стойкое мнение о повышенной криминогенности мигрантов; это совершенно не соответствует действительности, поскольку среди преступников они занимают не более 5 процентов. В западных странах их намного больше, например, в Германии ими совершается около 20 процентов всех преступлений.
Наблюдаемое сейчас обострение национальных чувств и подъем на этой волне националистических настроений во многом оказывается ответом на вызовы культурного глобализма. Изменение культурных профилей связывается в массовом сознании с потоками инокультурной информации и инокультурной эмиграции, которые воспринимаются как угроза не только экономическому и социальному благополучию, но и традиционным символам и смыслам.
К исторически обусловленным экстремогенным факторам следует отнести некоторые особенности политической психологии народов России.
1. Приверженность монархической идее, которая берет свое начало в глубокой древности и нашла воплощение в российской абсолютной монархии, причем уже в те периоды истории, когда от нее стали постепенно отказываться западные страны. Принцип идеологического и классового абсолютизма мощно расцвел в коммунистической диктатуре, но не исчез и после ее распада. И сейчас сохраняется упорная вера во всесилие «элит», в полезность и целесообразность сильной, даже очень сильной и никому не подотчетной руки. Общественная опасность монархической идеи в нынешних условиях состоит в заключенной в ней норме решать проблемы с позиции силы и не вступать в диалог с оппонентами.
2. Близкая к паранойе установка, что кругом сплошные враги и все наши беды от них, внутренних и внешних. Особенно преуспели в этом большевики. Число врагов у них было неисчерпаемо много: от царей до членов политбюро. Их нужно было ненавидеть, выявлять, преследовать, уничтожать. Архетип чужого, врага в коммунистические годы можно отнести к самым распространенным, и живучим. Он не исчез, проявляясь сейчас, например, в активном антизападничестве, стигматизации отдельных национальных, религиозных и иных социальных групп. Отнюдь не изжит антисемитизм, усилилось презрительное и даже враждебное отношение к представителям народов Кавказа и Средней Азии.
3. Исконное недоверие в России к демократии, в силу невежества и отсутствия демократического опыта жизни, порождает подозрительность, ее отождествление с хаосом и разрушением, в лучшем случае с тем, что ни в коем случае не обеспечит безопасность и благополучие. В современной России понятия «демократия», «демократ», особенно на бытовом уровне, используются в качестве уничижительных, что, конечно, характерно для общества, склоняющегося перед авторитарной или деспотической властью, хотя в демонизации идеи демократии виноваты и некоторые кремлевские политтехнологи, и некоторые идеологи-единороссы, противопоставляющие демократии идею консерватизма.
Все названные явления социальной жизни тесно взаимосвязаны и изолировано существовать не могут. Это придает им повышенную общественную опасность.
checheninfo.ru
