Генезис материальной культуры Северного Кавказа и этногенез чеченцев

На Северном Кавказе, в междуречье Кубани и Сулака, в те­чение четырех тысячелетий сменилось несколько археоло­гических культур¹, в развитии которых наблюдается опре­деленная генетическая преемственность и в бытовой, и в погребальной культуре, и в религиозно-мифологических воззрениях. Все эти факторы могут быть основанием для предположения этногенетической преемственности про­живавшего на этой территории населения с древнейших времен вплоть до Раннего Средневековья.

Е.И.Крупнов на основе тщательно­го изучения археологических культур Се­верного Кавказа с эпохи ранней брон­зы до периода раннего железа пришел к выводу о существовании на территории Кавказа, Закавказья и Малой Азии кав­казской культурной и языковой общности². Она, по мнению ученого, характеризовалась рядом общих черт, присущих в V—III тысячелетиях до нашей эры всем ее районам:

— оседлостью и общими формами хо­зяйства (земледелие, скотоводство и развитое гончарство);

— небольшими однотипными поселе­ниями на холмах, с округлыми или прямоугольными жилищами, с пе­редвижными очагами, с использо­ванием глиняных блоков;

— одинаковыми типами керамики с преобладанием спиральной орна­ментации.

Эта общность стала распадаться к на­чалу III тысячелетия до нашей эры, что подтверждается появлением в это вре­мя локальных вариантов энеолитической культуры Кавказа: куро-араксской — в За­кавказье и на Северо-Восточном Кавка­зе, майкопской — на Северо-Западном и Центральном Кавказе. На самом же деле, как об этом сви­детельствуют уровень и характер соот­ветствий в языках современной кавказ­ской семьи и в древних мертвых языках Передней Азии, прежде всего хуррито- урартских, распад кавказской языковой общности произошел гораздо раньше, не позднее начала V тысячелетия до нашей эры.

Распад же энеолитической культуры Кавказа на локальные варианты отражает уже распад нахско-хурритского языкового единства, вызванный миграцией части древних нахско-хурритских племен в Закавказье и Переднюю Азию. Но и по истечении нескольких тысяч лет урартский язык (по всей видимости, хурритский язык I тысячелетия до нашей эры) обнаруживает удивительную близость именно к современным нахским языкам. Кавказская языковая общность распалась, по всей видимости, к концу неолита — началу энеолита на картвельскую, адыгскую, нахскую и дагестанскую языковые группы.

Распад нахско-дагестанского языкового единства, как об этом свидетельствуют существенные различия в материальной культуре на территории расселения нахских и дагестанских племен, мог произойти не позднее конца V— начала IV тысячелетия до нашей эры. Но вполне возможно, что нахско-дагестанского языкового единства не существовало никогда и общие черты в этих языках обусловлены длительным сосуществованием в смежных границах, а также адстратно-субстратными взаимоотношениями. На это указывает и близость языка хурритов, мигрировавших с Северного Кавказа в Закавказье и Переднюю Азию в IV тысячелетии до нашей эры, именно к чеченскому языку как в структурно-типологическом, так и лексическом плане³. А это возможно только в том случае, если мигра­ция произошла после окончательного раз­деления нахских и дагестанских языков⁴.

При распаде кавказского языкового единства народы, населяющие Северный Кавказ и территорию к юго-западу от него, располагались по отношению друг к другу так же, как и в позднейшее время. Носи­тели дагестанских языков находились на востоке ареала, нахские племена — в цен­тре, адыгские — на западе и в юго-запад­ной области. По всей видимости, подобное со­седство было длительным и отразилось на уровне языковых соответствий между ними. В этом смысле адыгские языки го­раздо ближе и в лексическом, и в струк­турно-типологическом плане к нахским, чем к дагестанским, языкам. Если учиты­вать уровень лексических и морфологи­ческих различий между нахскими и адыг­скими языками, который определяется закономерностями их исторического раз­вития, то можно говорить об относитель­ной лексической близости этих языков. Оно обусловлено не только общностью происхождения, но и длительным их сосу­ществованием.

Близкое родство нахских и хурритских языков является бесспорным науч­ным фактом⁵. Об этом говорит не только высокий уровень лексических схождений, но и полное структурно-типологическое тождество этих языков. Даже показатели грамматических классов в нахских язы­ках, которые представляются сравнительно поздним явлением, имеют прототипы в хуррито-урартских языках в виде указа­тельных местоимений. При этом нужно учитывать то, что со времени разделения этих языков прошло несколько тысяч лет. Ведь хурриты по­кинули районы древнего проживания, то есть ущелья и равнины Северного Кавка­за и Юго-Восточной Европы, не позднее IV тысячелетия до нашей эры.

Хурритские племена продвигаются на юг, как об этом свидетельствуют археоло­гические материалы и исторические ис­точники, практически по всем основным перевалам через Главный Кавказский хре­бет: по побережью Каспийского моря, че­рез Дарьяльское ущелье, по побережью Черного моря, частично оседая на южных склонах Кавказа. Со второй половины III тысячелетия до нашей эры они начинают упоминать­ся в аккадских источниках под этнони­мом «субареи»⁶. К этому времени отно­сятся две клинописные надписи, сделан­ные от имени хурритских царей, одна — на аккадском, вторая — на хурритском язы­ке. Вторая надпись, принадлежащая Тишари, царю Уркеша (Северная Месопота­мия), является древнейшим памятником хурритского языка⁷.

В конце первой половины II тысяче­летия до нашей эры хурриты распростра­няются почти по всей территории Перед­ней Азии. Границы их расселения прости­раются от реки Диялы — на юго-востоке до Средиземноморского побережья — на западе, на юге — до Палестины и Сирии включительно. Они поселяются в Эламе, Месопотамии, Мари, Митанни, Сирии, Па­лестине. В аккадских источниках их назы­вают первоначально субареями, а их стра­ну — Субарту. По мнению исследователей, на самом деле этноним «субареи» относился к дохурритскому (возможно, шумерскому) населению этих районов, с которым хурриты могли находиться в определенном этническом родстве. Египетские источники с XVI века до нашей эры называют их huru, а в Библии древние (несемитские) племена Палестины обозначены как hori (из huri). 

Северная граница расселения хурритских племен в этот период неопределенна, так как к северу от них была территория урартов — народа, близкородственного хурритам по языку и происхождению. По всей видимости, в начале III тысячелетия они представляли единый этнос. Еще севернее, в Центральном и Восточном Закавказье, исследователи предполагают существование еще одной группы нахских племен — этиухов⁸. Этиухи являются создателями так называемой триалетской археологической культуры, существовавшей в Закавказье во II тысячелетии до нашей эры. Эта культура имела глубокие материальные связи с переднеазиатским хурритским миром. Предполагается, что хурриты были создателями так называемой куро-араксской археологической культуры⁹, возникшей в конце IV тысячелетия на территории Восточного Закавказья, в междуречье Куры и Аракса, а также на Армянском на-горье10. Отсюда она распространилась почти на все Закавказье, на отдельные районы Передней Азии, вплоть до Сирии и Палестины, а к северу — на Дагестан и юго-восточные районы Чечни и Осетии.

Поселения куро-араксских племен располагались на холмах и возвышенных местах, а также по берегам рек и нагорных склонах. Чаще всего куро-араксские племена устраивали свои поселения на естественно укрепленных холмах, как, например, Сержень-юртовское поселе­ние на территории Юго-Восточной Чеч­ни. Некоторые поселения куро-араксской культуры обнесены искусственными рва­ми и каменными или сырцовыми стенами. В Шенгавите куро-араксское поселение было укреплено оборонительной стеной с башнями, сложенной из каменных блоков, и имело подземный ход к реке¹¹. Наиболее распространенным типом жилища были дома круглого или оваль­ного плана, которые строились из камня, сырцового кирпича или турлучной техни­кой, но на некоторых поселениях встреча­ются и прямоугольные постройки¹². Дома перекрывались деревянными балочными конструкциями с глиняным наполнением. В некоторых из них сохранились следы от центрального опорного столба. Круг­лые глиняные очаги располагали в центре жилища. Большое распространение по­лучили у куро-араксских племен глиня­ные очажные подставки различного типа, в том числе и в виде стилизованных фи­гурок быков¹³.

Основу хозяйства племен куро-араксской культуры составляли земледелие и скотоводство. Толщина культурных наплас­тований, которая на некоторых поселени­ях достигает восьми метров, говорит об их оседлом, земледельческом характере. Именно земледелие являлось основ­ным занятием куро-араксских племен. Об этом свидетельствуют многочисленный земледельческий инвентарь и даже зерна различных злаков, обнаруженные в куль­турных пластах куро-араксских поселе­ний. Поля куро-араксские племена обра­батывали мотыгой, но уже в эпоху расцве­та использовали простейший плуг и соху¹⁴. Они сеяли пшеницу различных видов, яч­мень, а также выращивали лен для произ­водства ткани.

Хозяйство куро-араксских племен было комплексным, поэтому и скотовод­ство было не менее развитым, чем земле­делие. Большое место в нем занимало разве­дение крупного рогатого скота, который использовался в качестве тягловой силы и транспортного средства, как об этом свидетельствуют археологические наход­ки на куро-араксских поселениях Север­ного Кавказа. Развитый характер отгон­ного скотоводства у куро-араксских пле­мен, в результате которого были освое­ны высокогорные районы Кавказа, может свидетельствовать о доместикации куро- араксскими племенами лошади¹⁵.

Во второй половине III тысячеле­тия до нашей эры большинство поселе­ний куро-араксской культуры были поки­нуты их жителями. Это, по мнению уче­ных, могло быть вызвано экологически­ми, климатическими причинами или про­движением с юга других племен. Одна часть куро-араксских племен продвину­лась на север и северо-восток, в высоко­горные районы Кавказа, другая — на юг, в Переднюю Азию. Этническая принадлежность куро-араксских племен до сих пор является предметом острых научных дискуссий¹⁶. Вероятнее всего, это были хурритские племена, которые в конце IV тысячелетия до н.э. откололись от основного нахско- хурритского этнического массива и устре­мились на юг, в Закавказье и Переднюю Азию. Это подтверждается и археологиче­скими материалами, и лингвистическими соответствиями.

Прежде всего, «ни по технологиче­ским признакам, ни по формам, ни по орнаментации куро-араксская керами­ка не связана с керамикой из Закавказья V—IV тысячелетий до нашей эры, то есть на всех известных многослойных поселе­ниях, где куро-араксский слой подстила­ется более ранним слоем, четко устанав­ливается отсутствие генетической свя­зи между основным материалом, пред­ставленным в этих слоях, — керами­кой, являющейся важнейшим атрибутом культуры»¹⁷. Следовательно, создателями куро-араксской культуры могут быть племена, пришедшие в Закавказье в конце IV ты­сячелетия до н.э. с севера, из-за Главно­го Кавказского хребта, так как эта культу­ра не обнаруживает даже на раннем эта­пе генетических связей с более развиты­ми в то время культурами Передней Азии. Но в то же время куро-араксская культу­ра обладает рядом общих черт с майкоп­ской археологической культурой Север­ного Кавказа, которые проявляются в по­гребальном обряде, керамике и других предметах, что также может свидетель­ствовать об их общих истоках. Это подтверждается и характером, и направлением миграции хурритских пле­мен, которая отражается в историче­ских источниках III тысячелетия до на­шей эры¹⁸.

В свое время известный исследова­тель Е.И.Крупнов писал: «Сходство па­мятников майкопской культуры с памятниками культуры Куро-Араксского энеолита (рельефный криволинейный орнамент на керамике, формы наконеч­ников стрел и т.д.) и соединение этих культур в поселениях Чечено-Ингушетии позволяют видеть в майкопской культуре северо-западный вариант некогда единой археологической культуры всего Кавказ­ского перешейка. Все увеличивающее­ся число данных о связях этих древних культур превращает этот вопрос в важ­ную проблему древнейшего культурного кавказского единства и его отношения к какой-то большой и тоже единой этниче­ской общности... Несомненно, кавказская языковая семья оформилась очень давно, еще в неолитическую эпоху, может быть, еще до выступления на историческую арену Старого Света семитических, индоевро­пейских, угрофинских и тем более тюр­коязычных народов»¹⁹.

Хурритские племена являлись частью нахско-хурритского этнического мас­сива, от Кубани до Дагестана, занимая юго-восточную часть этого ареала, вклю­чавшего юго-восточные и южные рай­оны Чечни и западные районы Дагеста­на. Подтверждает это и уровень лингви­стических соответствий между хурритским и другими кавказскими языками. Хурритский язык обнаруживает наиболь­шую близость именно к нахскому языку, затем к дагестанским и только потом к абхазо-адыгским и картвельским языкам. Это говорит о том, что распад нахско- дагестанской языковой общности, если таковая существовала вообще²⁰, произо­шел уже к началу IV тысячелетия до на­шей эры. Иначе хурритский язык был бы одинаково близок и к нахским, и к даге­станским языкам.

С другой стороны, характер лингви­стических соответствий свидетельствует о том, что хурритские племена являлись восточной частью нахско-хурритского массива и были соседями носителей да­гестанских языков. На основе вышесказанного мож­но предположить, что к концу IV тысяче­летия до нашей эры хурритские племена устремляются на юг, в Закавказье, а позд­нее и в Переднюю Азию, и создают там но­вую культуру.В период расцвета куро-араксской культуры хурритские племена расселяют­ся по всему Закавказью, включая высоко­горные районы, а часть из них возвраща­ется в районы прежнего проживания на территории Северного Кавказа и прихо­дит в соприкосновение с нахскими пле­менами — носителями майкопской куль­туры. В районах, где встречаются эти две культуры, появляются поселения, ма­териальная культура которых обла­дает синкретическими чертами обеих археологических культур. Это было воз­можно только при определенной этни­ческой близости их носителей.

В III тысячелетии до нашей эры хурритские племена Закавказья по неизвестным для нас причинам по­кидают свои поселения и устремляются на юг. Их миграция и расселение по пути передвижения зафиксированы в исто­рических источниках III тысячелетия до нашей эры. Потомками хурритов на Северном Кавказе являлись жители Ауха, Ичкерии и Чеберлоя²¹. Но уже после XV века они были ассимилированы чеченцами — по­томками алан, мигрировавшими сюда из западных районов Кавказа, по преданию, из Нашха²². Хурриты играли в течение многих ве­ков ведущую роль в Передней Азии. В XVI веке они создали государство Митан- ни со столицей Вашшуканни в Северной Месопотамии. Оно упоминается в хеттс­ких документах и как «Хурри», и как «Митанни»²³. Митанни играло доминирующую роль в Передней Азии в течение нескольких сто­летий. Под его влиянием находились мно­гие области, прилегающие к нему, в том числе Аррапха, Киццуватна, Ашшур, Алалах.

Митанни было достаточно рыхлым образованием, и его правители так и не сумели создать единого, централизован­ного государства. В процессе длитель­ных войн с хеттами, в которых принимала участие на стороне последних и Ассирия, а также междоусобной борьбы за власть и трон Митанни пришло в упадок. К кон­цу XIV века до нашей эры оно попало в за­висимость от Ассирии и к 1300 году до на­шей эры перестало существовать. Нельзя исключать и того, что часть хурритов под давлением семитских племен сместилась на север, в район Армянского нагорья. К этому времени относятся первые упоминания в ассирийских источниках о племенах уруатри, населявших Армянское нагорье. В записях ассирийских писцов го­ворится о походах их правителей в страны «Наири — Нахири»²⁴.

В начале I тысячелетия до нашей эры хуррито-урартские племена, населявшие Армянское нагорье, создают мощное го­сударство Урарту. В анналах ассирийско­го царя Салманасара III в 856 году до на­ шей эры упоминается царство Урарту или Бийанили (Бийанские страны). Уже к началу VIII века до нашей эры Урарту становится мощной военной державой, цари которой совершают по­ходы на прилегающие страны и вступают в соперничество с хеттами и ассирийцами. Наивысшего расцвета государство Урар­ту достигает при царях Менуа и Аргишти (VIII век до н.э.). Влияние Урарту распро­страняется и на закавказские племена. По всей стране строятся каменные крепости с мощными цитаделями, развиваются ре­месла и сельское хозяйство. Если первона­чально царские писцы вели записи на ас­сирийском языке, то позже они переходят на урартский язык.

Основу экономики в Урарту составля­ли земледелие и скотоводство. Зарождение земледелия в этом районе восходит к нео­литу. В урартский период здесь произошла окончательная дифференциация культур пшеницы и ячменя²⁵. Кроме того, здесь воз­делывалось просо. Из масличных культур были распространены кунжут и лен. Урарты создавали для орошения полей слож­ные и грандиозные ирригационные систе­мы не только на территории своей страны, но в сопредельных, подвластных им обла­стях. Это и искусственные озера, служив­шие резервуарами для хранения воды, и огромные по протяженности каналы для орошения. Урартская техника земледе­лия была очень развитой. Основные земле­дельческие орудия урартов были железны­ми — лемехи плугов, мотыги и серпы. Ар­хеологический инвентарь содержит огром­ное количество каменных пестов, ступок, чаш и зернотерок.

Территория Урарту, как, впрочем, и всей Передней Азии, была зоной интен­сивного садоводства и виноградарства. При раскопках на Кармирблуре обнару­жены остатки и косточки самых различных плодов: сливы, яблока, айвы, вишни, граната, персика²⁶. Археологические ма­териалы говорят о высоком уровне разви­тия виноградарства и виноделия в Урарту. Здесь культивировались самые различные сорта винограда. О виноделии в Урарту в древних источниках очень мало информа­ции, но на многих урартских поселениях сохранились кладовые для хранения вина и винные погреба.

Не менее развитым было в Урарту и скотоводство. Археологические матери­алы и древние источники говорят о пре­обладании численности мелкого рогато­го скота над крупным. Скотоводство было отгонным, что определялось недостат­ком пастбищ и географическими условия­ми. Урартам были известны производство масла и сыроварение. Они выделывали кожи и производили различные ткани из шерсти. Важной отраслью скотоводства в Урарту было коневодство. Урартские ис­точники говорят о наличии в урартском войске конницы и колесниц. Архитектурное искусство урартов в высшей степени проявилось в строи­тельстве крепостей. Крепости сооружа­лись в труднодоступных местах, на высо­ких холмах или утесах, близ горной речки или родника²⁷. Если стены возводились на скальных массивах, то специального фун­дамента для них не строили, но произво­дили работы по сохранению камней осно­вания от разрушения. Урартские крепости сооружались или из камня, или из сырцо­вого кирпича на каменном основании. Об архитектуре урартских храмов и дворцов судить очень сложно, так как до нашего времени они сохранились только в виде развалин и в основном под толстым сло­ем грунта.

Материальная культура Урарту была уникальной для своего времени, и, несо­мненно, через опосредованные связи она определила в какой-то степени и лицо со­временной европейской культуры. После падения Урарту в начале VI века до нашей эры часть урартских племен миг­рировала на Северный Кавказ, в районы расселения родственных нахских племен (информация об этом сохранилась в пре­даниях многих чеченских тейпов, а также в фамильных хрониках — тептарах), дру­гая же часть — в восточные районы Закав­казья. Чуть позже здесь возникло государс­тво Кавказская Албания. Наиболее ак­тивным этносом в нем были потомки хуррито-урартских племен, известные под этнонимом «гаргары» или «гаргареи». По всей видимости, нет особых основа­ний для того, чтобы идентифицировать их с лезгинами или удинами, так как эт­ноним «гаргареи» упоминается античны­ми авторами рядом с «утиями, уди, уди­нами» и «легами», которые, без сомнения, являются предками современных удин и лезгин.

По всей видимости, часть гаргареев позднее мигрировала на Северный Кав­каз, в районы расселения родственных им нахских племен. Это дает возмож­ность объяснить определенный уровень морфологических и лексических соот­ветствий между нахскими и некоторыми дагестанскими (прежде всего лезгински­ми) языками явлением адстратного ха­рактера. Нахские племена двалов, населяв­шие территорию древней Двалетии (сов­ременная Южная Осетия) вплоть до кон­ца XVII века, также являются потомками древних мигрантов, осевших здесь по пути передвижения нахских племен на юг²⁸. Согласно Вахушти Багратиони, древнейшее население Двалетии происхо­дит от легендарного Кавкаса и является близкородственным дурдзукам, то есть горным нахам²⁹. О принадлежности два- лов к нахским племенам говорит и отне­сение их древними авторами к кавкасианам, под которыми, без сомнения, под­разумевались нахи.

Древнейшей археологической куль­турой, создатели которой могут иденти­фицироваться непосредственно с пред­ками чеченцев, является так называемая майкопская культура, которая была на­звана по имени курганного погребения, найденного вблизи города Майкоп в кон­це XIX века. Курган представлял собой насыпь высотой более десяти метров, под ко­торой находились два погребения: одно, основное, — непосредственно под насы­пью, в яме, другое — в самой насыпи. Ос­новная могила представляла собой че­тырехугольную яму, вырытую в грунте, ориентированную по оси северо-вос­ток—юго-запад. Вокруг нее был соору­жен кромлех из известковых плит. Стены могилы были укреплены деревянными конструкциями, а дно выложено мелки­ми речными булыжниками. Она была по­делена деревянными перегородками на южную и северную половины, а послед­няя была разделена на две равные час­ти. В южной половине могилы было одно погребение (погребенный лежал в скор­ченном положении на боку, засыпанный красной краской, головой на юго-восток), в северной половине в каждой из частей было по одному погребению.

Могила (большей частью южная ее половина) содержала большое количес­тво золотых бляшек в форме львов, бы­ков, золотые кольца и бусы, золотые и серебряные сосуды, кремневые наконеч­ники стрел, каменный шлифованный топор, медные орудия труда, керамику раз­личной формы и назначения³⁰. Еще ранее была открыта группа курга­нов у станицы Новосвободной (Царской), погребальный обряд (скорченные и ок­рашенные костяки) и инвентарь которых имели много общего с Майкопским курга­ном, но погребения в новосвободненских курганах совершались не в ямах, а в ка­менных гробницах — дольменах. Они со­держали богатый инвентарь в виде золо­тых и серебряных украшений, бронзовых орудий труда и оружия, бронзовые котлы³¹ и чаши, керамику в виде ангобированных и лощеных сосудов, украшенных орнаментом.