Шейх Кунта-Хаджи, сын Киши является самым ярким, общепризнанным во всём исламском мире чеченским святым - суфием, основателем суфийского братства зикристов. Кунта-Хаджи воистину пришёл в наиболее драматический час в судьбе своего народа и действительно спас его дух не только от существовавших, но и от ожидавших его позже, невероятных бед. Солнечные горы Эртана, возвышающиеся над Нохч-Мохком, тоже стали святыми с тех пор, как устами великого Кунта-Хаджи стали возвещать утомлённому, доведённому царизмом до отчаяния чеченскому народу мир, покой, согласие и единение в добре и вере.
Шейх Кунта-Хаджи родился в 1830 году в равнинном селении Чечни Мелча-Хи. Его отца звали Киши, мать - Хеди. Родители его вскоре переселились в горное селение Илсхан-юрт, где и прошло его детство. По преданию, рос он вполне смышленым ребенком, но был замкнут и любил уединение. Обучался арабскому письму, мог читать и писать. Исполнять обряд зикра он начал еще с юношества, и, по преданию, узнав об этом, имам Шамиль разгневался и вызвал к себе молодого Кунту. Тот явился к Шамилю, и имам, созвав Совет алимов, устроил ему экзамен. Кунта-хаджи выдержал экзамен на знание Корана и Сунны, и Шамиль оставил его в покое.
В возрасте 18 лет Кунта совершил паломничество в Мекку и с тех пор вел религиозно-проповедническую деятельность, осуждая войну и насилие в любых формах и проявлениях. Следует отметить, что основателем этого нового направления в Исламе считается шейх Абд аль-Кадир аль Гилани из Багдада (1077-1166). Существует предание, что Кунта-хаджи во время паломничества навестил могилу Абд аль Кадира, где и познакомился с учением Кадарийа. По другой версии идея зикра им была получена от самого Аллаха . Рассказывают, что во время паломничества утомленный Кунта-хаджи прибрел к колодцу в пустыне. Он услышал голос сверху с требованием спуститься в колодец. Спустившись, он наткнулся на небывалой красоты и размеров драгоценный камень. На камне высвечивалась надпись: "Кто возьмет этот камень, тот станет властелином мира". Шейх не взял камень и пренебрег земным царством. Пройдя немного по дну колодца, он наткнулся еще на один камень, и на этом камне светилась надпись: "Кто возьмет этот камень, тот станет обладателем рая". Когда Кунта-хаджи, взял этот камень и стал подниматься наверх, его окружили чудовища. Тут Аллах и повелел ему исполнить зикр: "Ла-Илл-Алаха-Ил-Аллах!". Когда он вырвался с помощью зикра из первого еруга, он вновь попал в окружение чудовищ. Аллах повелел ему исполнить зикр: "Уллилах!" и, повторяя "уиллах!", он ушел и от этих чудовищ. Так, совершая зикр, он поднялся на поверхность земли.
Из уст в уста последователями Кунта-хаджи передается и его обращение к чеченцам после возвращения из паломничества. Он сказал: "Мы из-за систематических войн катострафически уменьшаемся. Я не верю, что из Турции к нам придет помощь, что турецкий хункар (султан) желает нашей свободы и нашего спасения. Это неправда, так как сам хункар является таким же деспотом, как и русский царь. Верьте мне, я все это видел своими глазами, как видел прикрывающихся шариатом деспотов в арабских странах!". В своем трактате "Тарджамат макалати. Кунта-Шейх", изданном до революции в Дагестане, Кунта пишет:" Если человек безразличен ко всему и довольствуется тем, что ест и пьет, то он далек от нравственного совершенства. Если мюрид хочет знать, насколько он близок к Богу, Пророку и Учителю, то пусть посмотрит в свое сердце. Если оно поражено жаждой власти, то пусть знает, что он далек от Бога, Пророка и Учителя. Если сердце мюрида ноет, наполнено состраданием к людям, лишено неприязни и зависти, он близок к Богу, Пророку и Учителю... Убравший из своего сердца гнев, простивший обиду, стократ упоминающий Аллаха, молящийся за тех, кто злословит- раб Божий".
"Вместо оружия возьмите в руки четки и Коран", - призывал Кунта-хаджи чеченцев в разгар войны имамата Шамиля с Россией. Вполне естественно, что имаму Шамилю призывы Кунты не нравились, но зикризм был близок духу чеченцев в плане эмоциональном и не противоречил нахским адатам. Проповеди шейха о мире, братстве, поддержке обездоленных и сирот соответствовали общему настроению, душевному состоянию народа, доведённого длительной Кавказской войной до грани физического уничтожения. Кунта-Хаджи прекрасно понимал, что непримиримое сопротивление царской власти может привести чеченцев к полному уничтожению. Эта идеология противоречила идеологии газавата, требующей продолжения борьбы. Учение Кунта-хаджи яростно обличали и представители ортодоксального ислама, именуемые сейчас "вахабитами". Распространение зикризма не меньше, чем Шамиля, тревожило и российское военное командование, которое имело свои выгоды в этой войне. Для военных пацифизм Кунта-хаджи был намного опаснее и смертельнее газавата имама Шамиля. И они также преследовали его. Преследования российских властей и Шамиля, призывавшего драться "до последнего чеченца", заставили Кунту покинуть Кавказ и отправиться в Мекку.
Исторический спор имама Шамиля с эвлия Кунта-Хаджи завершился, как известно, тем, что вековое сопротивление горцев Северного Кавказа с несоизмеримо сильным и жестоким завоевателем было сломлено. Шамиль, породивший газават, стал почётным гостем российского царя, а конец жизни провёл в священной для мусульман Мекке. В этот переломный для народа период, когда решалась судьба жизни и смерти, вновь появился проповедник-миротворец шейх Кунта-хаджи Кишиев. Он с еще большим усердием стал проповедовать свои пацифистские идеи. Он призывал отдавать приоритеты вечным духовно-нравственным категориям, духовному и нравственному совершенству, а не сиюминутному благополучию. Наместник Кавказа, Главнокомандующий Кавказской армией, великий князь Михаил Романов в своем письме военному министру от 23 января 1861 года по этому поводу писал: "Возвратясь из путешествия своего в Мекку осенью 1861 года, Кунта-хаджи начал свою проповедь и вскоре приобрел в Чечне значительное число последователей и особое уважение народа». Как видим, царский режим интересовался Кунтой, и не поддержал его, хотя шейх проповедовал отказ от войны. Лорис Меликов по этому поводу высказывает особое мнение в своей служебной записке от 14 июня 1863г.: "Что касается до ареста Кунты, то я не могу ручаться, принесет ли мера эта пользу и будет ли она сообразна с теми обстоятельствами, о которых я могу судить только на месте. … Между тем удаление его, без сомнения, произведет возбуждение умов в народе, и для нас будет очень невыгодно, если взамен главы религиозной секты у чеченцев явится вождь восстания". В политическом отношении, стремлении к неограниченной власти Шамиль и русские императоры - близнецы, хотя и являлись злейшими врагами. Кунта-Хаджи же - их полный антипод. Для царизма люди с мировоззрением Кунта-Хаджи были куда более опасны, чем Шамиль. Для властей Кунта-Хаджи - смутьян, подбивающий людей служить не господам, а Богу. 3 января 1864 года Кунта-Хаджи , всю жизнь проповедовавший смирение, мир, доброту и справедливость, с ведома царя Александра II, вместе со своим братом Мовсуром были схвачены в районе Шали и сразу же отправлены в Новочеркасск че¬рез Владикавказ.
Весть об аресте шейха молнией пролетела по Чечне. Тысячи горцев бросились в Шали, полагая, что аресто¬ванные еще здесь. Цар¬ские чиновники предчувствовали такую реакцию и подтянули к Шалинскому укреплению сильный военный отряд во главе с князем Тумановым. Считая, что Кун¬та-Хаджи с братом еще здесь мюриды трижды посылали к князю депутацию с просьбой выдать им устаэа, но получили отказ. В конце концов, горцы побросали ог¬нестрельное оружие, со¬вершили омовение в ле¬дяной воде Басса и пош¬ли на верную гибель на выстроенные в боевой порядок царские войска. Солдаты встретили безоружную толпу картечью из артиллерий¬ских орудий и ружейны¬ми залпами. Тысячи людей было ранено, иска¬лечено. Только убитыми оказались по занижен¬ным сведениям 164 мюрида. В их числе и б женщин, пере¬одетых в мужскую одежду. После шалинской бойни зикризм был под запретом и уличенные в нем не¬медленно ссылались в Сибирь. На каторжные работы в Сибирь, таким образом, было сослано и 18 руководителей зикристов.
Шейх Кунта-Хаджи в то время под глубоким секретом содержался в городе Устюжно Новгородской гу¬бернии. Царская администра¬ция ликовала по случаю разгрома. Она щедро одаривала орде¬нами, медалями, деньга¬ми тех, кто принимал ак¬тивное участие в этом разбое. Награждены были капитан милиции Че¬ченского округа Довлетмирза Мустафин, полковники Арцу Чермоев и Вагап Аду. Особо был отмечен полковник Касим Курумов, который, « ...проник¬нув в темные замыслы оного», установил глав¬ных деятелей и первым донес начальству о не¬обходимости пресечь повстанческую деятель¬ность зикристов. Полу¬чили награды и некоторые муллы - Абдулкадыр Хордаев, Идик Исламов, Мустафа Абдуллаев и Махмуд Баршиков.
Сам же Кунта Хаджи в тюрьмах Новочеркасска и Устюжино сполна испытал судьбу невольника. Письма шейха, которые так и не дошли до семьи и родственников, свидетельствуют о тяжких испытаниях, которые он переносил смиренно и с достоинством. Будучи выходцем из беднейшей части чеченцев, он пытался установить духовное братство и социальное равенство. Успех в борьбе с социальным злом он видел не в применении силы, а в нравственном самоочищении, возвышении, взаимной поддержке горцев, в вечном поиске Бога. Он признавал одну единственную власть - власть Бога. За его нравственную чистоту, поиски общего блага, высокую духовность в Индии Кунта-Хаджи непременно нарекли бы именем Махатма, что означает Учитель, а в Чечне народ его называет Эвлияъ , что означает Святой. Он не просто святой, а святой, пострадавший за новую философию, за новое мировоззрение. Он святой - великомученик!
С течением времени мир, к сожалению, не становится более справедливым, менее коварным и злым. Не сокращается и количество войн. Страны и люди пытаются завладеть наиболее совершенным оружием, применение которого поставит человечество на грань полного самоистребления. Именно поэтому для наиболее разумной части человечества всегда будут интересны и необходимы такие люди, как чеченец Кунта-Хаджи Кишиев. Такие как он - совесть земли. Они - истинные пророки Всевышнего на земле, несущие людям веру! Веру в добро, справедливость, веру в милость Всевышнего Творца, сотворившего людей разными по национальности, но едиными в своих возможностях познать истинность своего предназначения.
