Национально-языковая политика в стране и Чеченской Республике

Национальный фактор всегда был актуальным для любого государства. А его значение для такого многонационального государства как Российская Федерация (модели бывшего СССР) громадно. Привести к «общему знаменателю» более 100 народов, расселенных на огромной территории, учесть все их национально-языковые, социально-культурные особенности и потребности  при значительной разнице в уровне их развития, письменных традициях, расселении  – чрезвычайно сложная задача, тем более, если решать ее на основе принципов равноправия…

Главным действенным рычагом, фактором воздействия  на языковую жизнь, языковую ситуацию в стране или регионе является языковая политика как составная часть внутренней национальной политики государства. Значение взвешенной, научно обоснованной национально-языковой политики для современной  многонациональной Российской Федерации – громадно. Фактор многонациональности России должен стать его огромным преимуществом.

На непосредственную зависимость характера  языковой политики от государственной национальной политики указывает целый ряд существующих в специальной литературе положений и определений. Например: «Языковая политика – совокупность идеологических принципов и практических мероприятий по решению языковых проблем в социуме, государстве» (ЛЭС, с. 616). Следует, конечно же, уточнить, что по опыту практические мероприятия обычно являются производными от идеологических принципов.

Социально-политические процессы, развернувшиеся  в мире и особенно в СССР в конце ХХ века и кардинально изменившие облик российского общества, привели не только к распаду могущественного государства – СССР, но и к пересмотру положений, в т.ч. и в социолингвистической науке: о статусе языков (не только юридическом, но в большей мере фактическом), о функциональных параметрах национальных языков и их взаимодействии в многонациональном государстве и т.д. Все эти вопросы укладываются в содержание одного главного – языковой политики, которая в конечном счете определяет и статус, и функции, и языковую ситуацию.

В специальной литературе уже отмечалось, что «в последние годы в России принят или находится в состоянии разработки целый ряд законодательных актов, направленных на упорядочение и государственное регулирование весьма деликатной сферы национально-языковых отношений и что на этой почве в последние годы нередко возникали различного   рода конфликты, последствия которых пагубно сказывались на всех сторонах жизни российского общества» – так писал академик Челышев Е.П.(Решение национальных вопросов, с.3). Также проф. Алпатов Владимир Михайлович отмечает, что «нигде человеческое сознание столь не мифологизировано, как в области национальных, в том числе национально-языковых проблем» (Алпатов, с.4).

Прежде, чем перейти к основным проблемам языковой политики в Чеченской Республике, считаем возможным привести еще одно высказывание: «…одним из решающих аргументов в пользу смены социально-политической парадигмы в СССР для титульных народов союзных республик стало несоответствие национальным интересам официальной «ленинской национальной политики» «слияния» всех наций и народностей в одну новую «социалистическую» историческую общность с ярко выраженной ориентацией на ассимиляцию народов Советского Союза. В области языковой политики это проявилось в принижении уровня и качества функционирования языка каждого из «советских народов» по отношению к русскому языку.  Это привело к такому негативному явлению, как национально-культурный и языковой нигилизм по отношению к родному языку. В современной социолингвистической литературе такая или сходная с ней политика определяется как «языковой империализм», а ее последовательное проведение в жизнь  характеризуется как «языковой геноцид» или  «лингвицид» – эта цитата принадлежит руководителю проекта словаря-справочника «Государственные и титульные языки России», директору Центра языков и культур Северной Евразии (СНГ и Балтии) им. кн. Н.С. Трубецкого МГЛУ,  профессору  Нерознаку В.П.. (Государственные и титульные языки… С.5-6).

Вместе со всем этим следует учитывать, что языковой фактор всегда действует вместе с экономическими, политическими, этническими и др. Зачастую языковой фактор  используется в спекулятивных целях. Так было при распаде СССР и отделении бывших союзных республик, так было и в Чеченской Республике во времена разгула сепаратизма. Распространение принципов равноправия народов на языковую сферу заинтересованными  в смене политического курса силами всегда находило поддержку и среди национальных движений, хотя почти всегда эти принципы оставались декларацией.

Следует признать, что языковая ситуация  в Российской Федерации и в Чеченской Республике как ее части является следствием  национально-языковой политики советского периода.

В настоящее время зачастую имеют место крайние оценки и содержания, и итогов национальной политики советского периода – от самых лестных до самых отрицательных. Считаем, что эти оценки должны быть дифференцированными и по периодам, и по сферам, и по итогам и последствиям.

Национальная политика и ее языковая составная в СССР не носили характера прямолинейного движения и не всегда соответствовали декларированным принципам. На разных этапах становления СССР она  была то исключительно прогрессивной, то ставила под угрозу исчезновения  целые группы «равноправных» народов и языков. Следствием национальной политики являлись и языковые процессы.

Существующая в специальной литературе периодизация, характеризующаяся 4 периодами, соответствует главным этапам национально-языковой политики Советского государства, однако по отношению к Чеченской Республике требует уточнения и может быть представлена в следующем виде:

1-й период – с 1917 по 1924-1925 гг. – период арабской графики;

2- й период –  с1925 по 1938 гг. – период латинской графики;

3-й период – с 1938 по   1944 гг.- период  перехода  на  кириллическую основу письменности;

4-й период- с 1944 по 1956 гг. – период депортации и свертывания всех функций письменной формы чеченского языка;

5-й период – с 1957 по 1991 гг. – период восстановления  и  развития;

6-й период – с 1991 по 1999 гг. – период сепаратизма;

7-й период – с2000 г. – период восстановления.

1-й период – период развертывания работы по созданию письменности для ранее бесписьменных народов, организации национальной школы с преподаванием на родном языке, принятия мер по развитию новой национальной культуры. Этот период – период развертывания широкомасштабного языкового строительства. Надо признать, что на первом этапе были решены важнейшие задачи национально-языковой  политики.

Весьма знаменательной вехой, предопределившей основную канву национально-языковой политики и наметившей основные направления ее реализации, явился 10  съезд ВКП (б), в резолюциях которого отмечалось, что «задача партии состоит в том, чтобы помочь трудовым массам невеликорусских народов догнать ушедшую вперед Центральную Россию, помочь им:

… б) развивать и укреплять у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию населения;

в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело и вообще культурно-просветительские учреждения на родном языке …» (Урусилов, с. 32).

2-й период национально-языковой политики (с 1925 по 1937-1938 гг.) был весьма плодотворным для чеченского народа в отношении развития своей письменности, литературы и культуры, а также ликвидации безграмотности и повышения уровня образования (если не учитывать сопровождавшие эти прогрессивные явления репрессии.). На этом этапе чеченская письменность с арабской основы была переведена на латинскую основу. Широко была развернута издательская деятельность, сеть школ, периодическая печать. В связи с обретением письменности и началом развития связанных с ней форм культуры начинает активно развиваться педагогическая, лингвистическая, общественно-политическая терминология. Вместе с тем активизируется процесс заимствования слов из русского языка и через русский язык.

Во 2-ом периоде перед средними школами ставится задача организовать преподавание на местных литературных языках. (Современная идеологическая борьба…, с. 120). «…Латинизация, составляющая особый этап в развитии письменностей народов СССР, сыграла положительную роль в культурном и социальном развитии многих народов нашей страны. …Латинская графика оказалась весьма удобной для создания новых алфавитов» (Исаев, с. 74). Решение о латинизации письменности чеченцев, ингушей, кабардинцев, карачаевцев, адыгейцев было принято на Второй конференции по просвещению народов Северного Кавказа в 1925 году [126, с. 72]. На основе латинской графики было издано около 100 названий газет, журналов и литературы на 40 с лишним языках. Были подготовлены словари: русско-чеченский (1930), осетинско-русско-немецкий (1927-1934), русско-таджикский (1934), горномарийско-русский (1934), эвенко-русский (1936), русско-ненецкий (1936) и др.

Так, в архивных материалах1930 г. имеются сведения о том, что на складе Чеченского облоно «в пыли валяются 290 глобусов с надписями на чеченском языке» (Культурное строительство…, с. 234).

В рассматриваемый период осуществления национально-языковой политики была проделана  громадная работа – от составления латинизированных алфавитов до разработки орфографий, создания и развития терминологий – общественно-политической, научной, технической. (Исаев, с. 84).   Вся работа по языковому строительству в этот период проводилась под руководством Всесоюзного  центрального комитета нового латинизированного алфавита (ВЦКНА) при ЦИК СССР. «Комитет объединял работу на 70 языках национальностей, перешедших на новый алфавит, с населением в 36 млн. человек» (Исаев, с. 76).

Наряду с огромной работой, проводившейся в области языкового строительства, наблюдалось усиление внимания к изучению русского языка. Тот факт, что в конце рассматриваемого периода вопрос о роли русского языка начал подниматься на заседаниях ЦК и съездах КП(б) союзных республик (Грузии, Киргизии, Узбекистана), некоторых Обкомов ВКП(б) уже свидетельствовал о централизованном руководстве национально-языковой  политикой и об изменении  ее направления. Как и все остальные решения в области национальной политики, эти изменения также были подготовлены на основе «свободного волеизъявления народов». Намеченные на конец 30-х годов мероприятия затрагивали, к сожалению, не только латинскую графическую основу алфавитов десятков языков народов СССР, но и судьбу языков автономий (см.:Алпатов).

3-й период национально-языковой политики в СССР – 1938 – 1944 гг. – характеризуется переводом письменности большинства языков народов СССР, в том числе чеченской и ингушской, на русскую графическую основу.

Вся литература, изданная на чеченском языке в 20-30-е годы на латинской основе, полностью утеряна в связи со сменой письменности в 1938 году.

В этот период, с конца 30-х годов, начинается «разворот» в национально-языковой политике СССР и отход от реализаций решений 10 съезда ВКП (б). В специальной литературе имеется следующее обоснование этим процессам. В 3-м периоде «наблюдается стремление народов автономных республик, областей, национальных округов сузить общественные функции местных письменных языков, некоторые народности … отказываются от письменности на родных языках и просят организовать преподавание в начальной школе на русском языке.  Усиливается стремление не переводить среднюю школу на местные литературные языки и всемерно расширять изучение русского языка. В автономных республиках, областях и округах отказываются от ведения делопроизводства и официальной  переписки на местных языках» (Современная идеологическая борьба…, с. 119-121).

Конечно, поражает коллективное стремление народов автономий сузить функции своих языков, не говоря о том, что все народы автономий в этом вопросе проявили удивительную солидарность.

4-й период – период депортации чеченского и некоторых других народов. “Особо трудным было и положение языков тех народов, которые подвергались в 30-40-е гг. депортациям…”- отмечает В.М. Алпатов (Алпатов, с.126).  Естественно, 4-й период «национально-языковой» политики был самым трагичным и для чеченцев, и для других разделивших его участь народов – балкарцев, ингушей, калмыков, карачаевцев, крымских татар и турков-месхетинцев. Само собой, что ни о какой языковой, тем более конструктивной политике в отношении этих народов с 1944 года до января 1957 года речи не шло.

По данным источника “Россия: Энциклопедический справочник” (М.: “Дрофа”, 1998, с.98) было выслано около 500 тыс. чеченцев и ингушей.  Почти половину общей численности депортированных чеченцев и ингушей   (191919 из 400478 человек) составляли дети.

Вполне закономерно, что массовая гибель спецпереселенцев приходится именно на первые годы депортации.

Говоря языком социолингвистики, катастрофическое сокращение социальной базы национальных языков репрессированных народов было налицо. К тому же, кроме всего прочего, нарушение компактности проживания спецпереселенцев, их расселение на обширной азиатской территории (в 191 районе 19 областей Казахстана и Киргизии) также усугубляло существование языков этих народов, в первую очередь, относящихся к иберийско-кавказской языковой семье чеченского и ингушского, оказавшихся в тюркоязычной среде. Этот фактор содействовал интенсивному овладению чеченцами и ингушами языком межнационального общения – русским, а также казахским и киргизским. Даже через 11 лет после депортации Уполномоченный ЦК КП Киргизии Нехожина в докладной записке от 24 августа 1955 года констатировала, что “среди колхозников проводится политико-массовая работа, читаются в бригадах во время перерыва газеты на киргизском языке. На чеченском языке нет необходимости, так как чеченцы хорошо освоили киргизский язык … дети чеченцев-колхозников все учатся на киргизском языке. Женщин из состава чеченок грамотных и активных в колхозе нет” (Шабаев, c. 251 – 253).

К сказанному следует добавить, что дети-спецпереселенцы в сельской местности обучались преимущественно на казахском и киргизском языках, а в городах и селах с русским или русскоязычным населением – на русском.

Материалы Центрального государственного архива Республики Кыргызстан, Государственного архива политической документации Республики Казахстан свидетельствуют о крайне низкой степени привлечения к школьному обучению спецпереселенцев – детей. “В Киргизии находилось детей спецпереселенцев 21015, а учащихся числилось 6643 … 90 – 95 % из числа охваченных учебой детей не посещают школы из-за отсутствия обуви и одежды”. (Шабаев, c. 169).

По архивным данным в Казахстане на 1 декабря 1945 года из 84500 учтенных детей школьного возраста училось лишь 14145, а на 1 июля 1946 года из 89102 – 22020 детей. (Шабаев, c. 171).

Родной язык спецпереселенцев за все годы депортации ни в одной школе не преподавался, а учительский состав спецпереселенцев для обучения детей не привлекался.

Положение с обучением детей стало улучшаться лишь после принятия постановления Совета Министров СССР от 5 июля 1954 года “О снятии некоторых ограничений в правовом положении спецпоселенцев”.

Источники свидетельствуют о самом низком в СССР образовательном уровне чеченского народа – самого многочисленного из всех депортированных народов, а также из всех народов республик Северного Кавказа. По данным на 1957 год – год восстановления Чечено-Ингушской АССР, вследствие состоявшегося в 1956 году 20 съезда КПСС, – по численности специалистов с высшим и средним специальным образованием по национальностям союзных, автономных республик и автономных областей в СССР (в расчете на 10 тыс. человек каждой национальности) чеченцы занимали последнее место в стране с показателем 19,1 при среднем показателе по СССР 326,3,  отставая от всех в среднем в 17 раз! (См.: Овхадов, с. 77). При этом от других депортированных народов – балкарцев, калмыков, карачаевцев и ингушей – по указанному  показателю на этот период (1957 год) чеченцы отставали в среднем в 4 раза. Отставание, хотя и не в таких масштабах, сохранялось до распада СССР. А ситуация в Чеченской Республике после его распада, т.е. в период “суверенитета”, намного трагичней, чем даже в условиях депортации.

Говоря о развитии чеченско-русского двуязычия,  можно утверждать, что этот этап «языковой»  политики сыграл огромную роль в освоении чеченским народом  русского языка и развитии чеченско-русского двуязычия. Но говорить параллельно о развитии чеченского языка не приходится. Может быть, именно поэтому у чеченцев, также как и у балкарцев, ингушей, калмыков и карачаевцев, самый высокий (относительно других народов) показатель владения русским языком (см.: ЛЭС; Исаев, с. 62-64; БТС). К тому же эти народы относительно хорошо усвоили структурно-акцентологические особенности второго языка.

5-й период национально-языковой политики  начинается с 1957 года и также имеет свое обоснование в специальной литературе. «Опыт предшествующих периодов развития советского общества показал, что целесообразные с точки зрения общественного развития потенциальные возможности письменных языков малых народностей СССР ограничены и не отвечают на этом новом этапе возросшим духовным и материальным потребностям их носителей. Последние сами убедились в том, что дальнейшее успешное и всестороннее развитие возможно лишь через посредство русского языка, поскольку получение ими среднего общего и специального, а также высшего образования  связано со знанием русского языка» (Современная идеологическая борьба, с. 121).

На этом этапе также «было признано нецелесообразным расширение функций местных языков в национальных автономных республиках, областях и округах.

Вместе с тем встал вопрос об улучшении преподавания русского языка и ограничении преподавания на родном языке начальной школой там, где это было необходимо. Если же двуязычие (там, где русский язык стал вторым родным языком) позволяет организовать преподавание  на русском языке  и в начальной школе, то родной язык следует изучать как предмет. Кроме того, в автономных республиках, областях и национальных округах отказались от ведения переписки, делопроизводства в государственных учреждениях и общественных организациях и перешли на русский язык (Современная идеологическая борьба, с. 122).

После восстановления автономии Чечено-Ингушетии русский язык стал языком обучения в школах республики  с 1 класса.

В целом по отношению к этому периоду  национально-языковой политики в СССР применим, на наш взгляд, термин «языковая экспансия». В.М. Алпатов отмечает, что “русификация проявилась не только в письменностях, но и в установлении норм литературных языков”. (Алпатов, с.91).

Научная и идеологическая база для свертывания функций национальных языков народов автономий как языков «второй группы» была подготовлена в советском языкознании в конце 50-х годов. Так, в 1957-1958 гг. была выдвинута новая проблема, затрагивавшая связь между объемом функций языка и развитием словарного состава, в первую очередь научной  и технической  терминологии. Проблемы лингво-социологической (функциональной) классификации языков советских народов обсуждались на Научной сессии Отделения общественных наук АН СССР (Москва, 23-26 июня 1956), где и была сделана первоначальная попытка классификации языков народов на основе выполнения ими общественных функций с характеристикой  перспектив функционального развития каждой выделенной группы языков (см.: Дешериев, с. 10-11). Одним из основных обсуждался вопрос «о роли и функциях языков, относящихся ко второй группе», т.е. языков народов автономий. «Одни высказывались за расширение функций этих языков до функций наиболее развитых национальных языков союзных республик, как украинский, армянский, грузинский, азербайджанский и др., т.е. ставился вопрос об организации преподавания в высшей школе и об издании научной литературы по всем отраслям знаний на этих языках. Другие же, наоборот, выступали  за резкое ограничение функций указанных языков». (Дешериев, с. 11). Одним словом, судьба литературных языков народов автономий как языков «второй группы» была предрешена.

Об итогах обсуждения вопросов  о языках «второй группы», о линии свертывания их функций наглядно свидетельствует следующая таблица, которая, на наш взгляд, не нуждается в комментариях, т.к. выпуск печатных изданий на языках народов автономий с 1940 до 1985 –1986 гг. сократился в 2-4 раза (таблица 1). С учетом роста численности населения за этот период количество книжной продукции на душу населения сократилось приблизительно до 8-10 раз.

Таблица 1.

Издание книг и брошюр на отдельных языках народов СССР (Народное хозяйство СССР…, с. 576-577).

В результате осуществления соответствующей национально-языковой политики, по материалам Всесоюзной переписи населения 1959 года, более 10 млн. представителей нерусского населения СССР признали своим родным  языком  русский (см.: Современная идеологическая борьба…, с. 122; 129). По материалам переписи 1979 года язык другой национальности назвали родным 18,2 млн. человек, из них 16,3  млн. – русский (Население мира…, с. 435).

Тем не менее, в области национально-языковой политики в рассматриваемый период достигнуты значительные успехи. Начало 5-го периода  ознаменовалось восстановлением автономий депортированных народов – балкарцев, ингушей, калмыков, карачаевцев, чеченцев на основании Указа от 09.01.1957 г.

5-й период характеризуется успехами в развитии и исследовании чеченского языка, а также становлением рядов его исследователей.

Однако национально-языковая политика не способствовала  приобретению чеченским языком фактического статуса языка республики, так как форма национальной государственности – автономия, которая находилась  под пристальным вниманием политики и идеологии, не позволила языкам народов автономий преодолеть тот функциональный барьер, который им был предопределен формой  их национальной государственности, т.е. опять-таки национальной  политикой, а вовсе не внутриструктурными особенностями этих языков, т.к. любой язык имеет неограниченные  возможности структурного развития.  Конечно, если позволяют функции.

В условиях советской действительности «особенно тесно с формой  национальной государственности связано функциональное развитие языков» (Исаев, с. 33). Об этом свидетельствует и социологическая классификация языков народов СССР, основным критерием которой является форма национальной государственности (см.: Исаев, с. 33; Дешериев, с. 90; Дешериев, 1976).

Ограниченность объема функций чеченского языка не способствовала его структурному развитию – становлению терминологической системы, развитию стилей. Причем это и не предполагалось, как об этом свидетельствует  специальная литература. «В литературных языках, общественные функции которых связаны с обслуживанием начальных  школ, изданием художественной, общественно-политической литературы, периодической печати, вряд ли сколько-нибудь интенсивно будут складываться функциональные стили, для возникновения и развития которых необходимо издание в соответствующих масштабах научно-технической, публицистической литературы и осуществление  преподавания  на этих языках в средних  и высших школах, превращение их в языки науки, а также широкое применение их в известных сферах общественной, научной и культурной жизни» (Дешериев, Протченко, с. 296). Ну а в нашем случае чеченский язык не обслуживал и начальную школу.

В школах столицы республики г.Грозном до конца 80-х гг. прошлого столетия чеченский язык не преподавался (в 1989г. в г. Грозном проживали 121 тыс. чеченцев из 400 тыс. его населения). О социальной непрестижности чеченского языка свидетельствовало и отсутствие обратного, т.е. русско-чеченского двуязычия, несмотря на постоянное проживание в республике многих поколений русского населения. В 1989г. чеченский язык в качестве второго назвали 925 человек из 293 771 человека русской национальности, проживавшего в республике, т.е. 0,3%.

В собственно лингвистическом аспекте можно говорить об активном процессе размывания структуры  чеченского языка на лексическом и синтаксическом уровнях. Процессы, наблюдающиеся в речи двуязычных чеченцев, позволяют говорить об ассимилятивных явлениях. Огромное количество заимствований, множественность иноязычных лексических вкраплений в чеченской речи, широко распространенное и привычно воспринимаемое калькирование, используемые в речи с несвойственным чеченскому языку порядком слов многочисленные словосочетания русского языка и другие явления свидетельствуют о подавлении родного языка. Следствием этого является непродуктивность словообразования  за счет собственных ресурсов. Для чеченского языка актуален вопрос о пределе благотворности иноязычного воздействия и количественных и качественных пределах возможного впитывания иноязычных элементов без опасности потери своей специфики. Одна из главных причин перечисленных явлений – это ограниченность функций чеченского языка, и прежде всего низкое качество его усвоения в школе из-за малого объема преподавания. Именно по этой причине «речевые» заимствования являются следствием затруднения в выборе средств родного языка, хотя таковые, как правило, имеются. Предполагаемая отмена регионального компонента образовательных стандартов может усугубить ситуацию.

На определенной ступени  развития функциональные параметры языков народов автономий становились  тормозом на пути внутриструктурного развития этих языков, без расширения функций которых невозможно дальнейшее их развитие. А на этом пути тормозом или ограничителем выступает языковая политика.

«В  то время как язык большого народа стремится расширять сферу своего влияния, язык малого народа ставит перед собой целью главным образом  самосохранение» (Данеш…, с. 29). Как нельзя точно эти слова чешских ученых Фр. Данеш и С. Чмейрковой относятся к языкам народов автономий СССР.

Длительное пребывание языка в заторможенном состоянии в пределах отведенных ему национально-языковой политикой ограниченных функций превращает этот язык  в декоративный, т.к. жизнь требует постоянного  совершенствования  и развития в соответствии со своими запросами. Именно такая участь и была  предопределена языкам народов  автономий  в соответствии с национально-языковой  политикой, проводившейся в СССР.

Даже постоянство  объема функций языка в условиях  двуязычия приводит к их  относительному сужению, т.к. функциональный, а отсюда и структурный дефицит восполняется вторым языком. Результат – постепенное вытеснение родного языка.

Ценностная ориентация на престижный язык в условиях двуязычия постепенно приводит к переходу на второй язык. И не потому ли в современных условиях «специфика РФ состоит в том, что для ряда республик весьма актуально распространение знания языка, объявленного  государственным, среди собственной  титульной  нации» (Михальченко, с. 179- 180). Яркое тому свидетельство – развитие «языкового нигилизма» у значительной  части ряда народов автономий, которая не желает знать свой родной язык из-за  его «социальной непрестижности». Итогом осуществления национально-языковой  политики в СССР, особенно по отношению к языкам народов автономий, являются данные последней Всесоюзной  переписи населения 1989 года, свидетельствующие о том, что 50 % карелов, 30 % башкиров, коми, мордвы, удмуртов, 20-25 % татар, марийцев, чувашей не считают родным свой язык, а число  не владеющих  родными языками бурятов, коми, марийцев, татар, удмуртов, чувашей, якутов за период с 1970 до 1989 гг. увеличилось в 2 раза (см.: Михальченко, с. 181).

«Идеологические принципы и практические мероприятия в области языковой политики взаимозависимы и неразделимы, а поскольку языковая политика является составной частью национальной политики, она в основных чертах зависит от общих принципов  последней» (ЛЭС, с. 616). Следовательно, по характеру  языковой политики можно судить и о национальной политике.

Конституция СССР, являвшаяся по сути декларацией, не обеспечила реального равноправия всех больших и малых народов и их языков, и это – основная причина национально-языковых конфликтов в республиках бывшего СССР. “В условиях, когда вопрос об удовлетворении взаимопонимания был главным, речь не могла идти о равенстве языков, несмотря на формальные декларации. Но не было ни фактического, ни юридического равноправия языков… ” отмечает В.М.Алпатов (Алпатов, с.112).

Неразрешенность национально-языковых проблем в СССР и стала причиной того, что  в современных условиях «наиболее реальным и приемлемым для республик РФ является «нулевой»  вариант внедрения законов о языках… Необходимо при составлении законов учитывать языковую ситуацию в соответствующем регионе, реальные функциональные возможности  языков, ценностные ориентации их носителей» ( Михальченко, с. 180].

Национально-языковой аспект внутренней политики  КПСС и Советского государства наряду с другими ее сторонами, содействовал распаду СССР. Этот аспект как наиболее наглядный, заметный в первую очередь, и выдвинут в новых условиях на первый план республиками-государствами СНГ.

Особенно актуальным является в новых условиях вопрос о национально-языковой политике для Российской Федерации как модели СССР.

С одной стороны, необходимо учитывать стремление народов оформить собственную государственность со своим языком, с другой стороны, повысить языковую компетенцию народов, плохо владеющих  родным языком. В этой связи вариант дальнейшего развития национальных отношений в РФ, предложенный В.Ю. Михальченко, представляется целесообразным и реалистичным: «В республиках, в которых приняты или обсуждаются законы о языках, наряду с признанием государственным языка коренной национальности действует Закон РСФСР «О языках народов РСФСР». Таким образом, законодательно закрепляется национально-русское двуязычие, что помогает плавно, постепенно повышать языковую компетенцию жителей в области применения государственного языка республики, поэтапно в соответствии с функциональной целесообразностью расширять его функции. Требование знания языков внедряется в жизнь при наличии достаточного срока для их освоения, путем постановки социальной перспективы перед обучающейся молодежью, а также путем повышения интереса иноязычного населения к культуре и языку местного населения» (Михальченко, с. 182).

6-й период – период сепаратизма в Чечне – имеет специфические особенности  национально-языковой политики. Точнее было бы сказать, что какая-либо определенная конструктивная языковая  политика в Чечне  с 1991  по 1999 год не проводилась. Те процессы, которые протекали в этой сфере, скорее походили на стихийные явления или  усилия  некоторых энтузиастов без масштабной и  перспективной государственной  программы. И поддержки. Основное направление тех попыток – перевод чеченской письменности на латинскую основу. Однако не предполагался возврат к тому латинизированному  алфавиту, который функционировал  в Чечне и Ингушетии в 20-е – 30-е годы.  На основе нового латинизированного алфавита были отпечатаны бланки аттестатов и дипломов, от которых подавляющее большинство выпускников отказывалось. Эта мера способствовала массовому оттоку молодежи из республики. Одним словом, налицо были тенденции или попытки «вестернизации».

В школах Чеченской Республики использовались учебники чеченского языка, изданные на ранее  действовавшем алфавите на русской основе. Причем некоторые учебники  издавались в г. Майкопе в связи с тем, что ЧРИ своей издательской базы не имела. Так, в 1997 году в г. Майкопе изданы три наименования учебников по чеченскому языку для начальных классов общим тиражом 22 тыс. экземпляров. Кроме того, в самой Республике в 1997 году были выпущены программы по чеченскому языку и литературе для школ общим тиражом 2500 экземпляров, программа по вайнахской этике для 10-11 классов – тираж 1 тыс. экземпляров, а также учебное пособие по основам ислама для школ тиражом 70 тыс. экземпляров. Вся указанная литература издавалась на ранее действовавшем алфавите  на русской основе.

В рассматриваемый период не произошло каких-либо значительных, тем более кардинальных изменений в объеме функций чеченского языка в сфере образования. Самое главное в этом ряду – чеченский язык как был предметом преподавания в школе, начиная с 1-го класса, так  им и остался. Языком обучения в школах Чеченской Республики с 1-го класса является русский язык. Те количественные изменения, которые имеют место, – незначительны. Так, если общий  объем часов  по чеченскому языку и литературе по школьной программе с  1 по 10 класс в 70-80-е годы составлял 1497 часов, то в 1999 году эта цифра составляет 1787 часов, т.е. на 290 часов больше или на 29 часов больше на каждый, год или вместо 3,5 часов в среднем в 80- годы – 4 – 4,5 часа в неделю в 1999 году. С учетом качества работы школ республики в постсоветский период эта разница  весь формальна. Это еще один наглядный пример того, как языковой аспект национальной политики был использован в спекулятивных целях. (Цена вопроса – 1 час в неделю!).

Вместе с тем, провозглашенный Чеченским Парламентом государственным чеченский язык фактически таковым не являлся. На чеченском языке в Республике не велось делопроизводство. Указы Президента, Постановления Парламента, Правительства и даже Шариатских судов издавались на русском языке.

Фактически перестали выходить на чеченском языке газеты, которых в 1982 году, например, издавалось 10 (1 республиканская и 9 районных). Их разовый тираж в 1980 году составлял 44453 экземпляра, годовой тираж -  около 6935 тыс. экземпляров, а количество номеров в год – 1560 (Овхадов,1983, с. 41).

Чеченское радио введено в действие в 1999 году – Основной язык – чеченский. Чеченское телевидение осуществляло свои передачи на чеченском языке. Основная их тематика – «Наш суверенитет» и «Разыскивается…»

В целом этот период характеризуется отсутствием программы и планомерных действий в направлении функционального развития чеченского языка, хотя незначительные спорадические изменения имеют место.

Как бы парадоксальным это ни казалось, новый период – период «Чеченского суверенитета» – способствовал дальнейшему развитию чеченско-русского двуязычия и более интенсивному отходу  от чеченского языка основной массы  чеченского населения, т.к. большая его  часть в новое время (с 1991 года) оказалась за пределами Чеченской республики в русскоязычной среде и некомпактной по способу расселения. Для этой части чеченского народа родной язык в лучшем случае остается языком общения в семье. Ни о каком его изучении в школах, ни о каких-либо других формах его влияния (через СМИ – и т.д.) говорить не приходится. Если ситуация  не претерпит  качественных изменений, то со временем вопрос о родном языке для этой части чеченского народа будет решен в пользу «второго родного» языка. Это – еще один убедительный пример того, как политика определяет характер языковой  ситуации.

В целом о национально-языковой политике советского периода можно сделать вывод о том, что:

1-й и 2-й периоды ее осуществления носили  исключительно прогрессивный, конструктивный и демократический характер.

На этом этапе становления Советской государственности была создана  письменность для 50 бесписьменных языков народов СССР, ликвидирована безграмотность и положено начало развитию  национальных языков.

3-й период может быть охарактеризован  как период начала консервации и свертывания  социальных функций языков народов СССР, главным образом народов автономий.

4-й период национально-языковой политики носил  исключительно трагический характер для депортированных народов и их языков  и привел  к физическому вымиранию около половины  их численности, в том числе и чеченского народа.

Этот  же период объективно и субъективно  способствовал интенсивному развитию  национально- русского двуязычия, особенно у тех народов, которые были депортированы в 1943-44 годах.

5-й период национально-языковой политики для большинства языков  народов автономий – период дальнейшего ограничения и сокращения объема социальных функций родных языков.

Для ранее депортированных народов этот период – период восстановления  национальных автономий, статуса их языков и начала поступательного движения по пути возрождения и развития.

Надо признать, что этот период – с 1957 и до распада СССР был весьма продуктивным для чеченского народа, хотя его относительное отставание  по уровню образования почти от всех народов СССР, в том числе и депортированных, сохранялось. “Но основой государственной политики все эти десятилетия оставалось распространение русского языка”. (Алпатов, с.103).

6-й период для чеченского народа является трагическим. Республика разрушена, уничтожена вся архивная, библиотечная, издательская база, образовательная система, в том числе  и ее содержательная часть, основная масса населения покинула территорию республики. Наблюдались тенденции «вестернизации», которые не находили поддержки основной массы  лингвистов республики. В целом попытки перевода чеченской письменности на латинскую основу имели отрицательные последствия в собственно лингвистическом, социально-лингвистическом плане, содействовали усилению миграционных процессов из республики, в первую очередь учащейся молодежи. Тем самым эта мера – латинизация – способствовала сокращению социальной базы чеченского литературного языка.

7-й период – период активного возрождения Чеченской Республики как полноправного субъекта Российской Федерации, восстановления ее образовательной системы, законодательной базы. В этот период принята Конституция Чеченской Республики, разработана Концепция государственной национальной политики, ориентированная на равноправное развитие всех населяющих республику народов, принят Закон о языках в Чеченской Республике.

В новых условиях, чтобы не повторять ошибок прошлого, языковая и в целом национальная политика государства должна предполагать равномерность развития этносов, в первую очередь в образовательно-культурном аспекте, возможность изучения национального языка в объеме, необходимом для усвоения и свободного использования  его письменной формы, расширения на основе принципов разумного, рационального сосуществования с государственным языком РФ объема функций и сфер применения национальных языковcцелью их сохранения и структурного развития (развития лексического состава, терминологических систем, функциональных стилей). Законодательной основой для этого является статья 68 Конституции РФ, пункт 3 которой гласит: «Российская Федерация гарантирует всем ее народам право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития».    

1.  Алпатов В.М. 150 языков и политика. 1917-2000. Социолингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства , М. : Крафт +, Институт востоковедения РАН, 2000.-224с.
2.  Урусилов А.У. Дву- и многоязычие и культура речи. – Махачкала, Дагучпедгиз, 1988. – 136 с.
3. Современная идеологическая борьба и проблемы языка. – М.: Наука, 1984.  – 240с.
4. Исаев М.И. Социолингвистические проблемы языков народов СССР. – М.: Высшая школа, 1982. – 168 с.
5. Культурное строительство в Чечено-Ингушетии. – Грозный, 1979.
6. Россия: Энциклопедический справочник. /Под ред. А.П. Горкина, А.Д. Зайцева, В.М. Карева и др. –М.: Дрофа, 1998. – 592 с.
7. Шабаев Д.В. Правда о выселении балкарцев.-Нальчик: Эльбрус, 1992. – 280 с.
8. Лингвистический энциклопедический словарь. / Главный редактор В.Н. Ярцева. – М.: Советская энциклопедия, 1990.  – 685 с.
9. Дешериев Ю.Д. Закономерности развития и взаимодействия языков в советском обществе. – М.: Наука, 1966. – 402 с.
10. Народное хозяйство СССР за 70 лет: Юбилейный статистический ежегодник / Госкомстат СССР. – М.: Финансы и статистика, 1987. – 766 с.
11. Население мира: демографический справочник / Составитель В.А. Борисов. – М.: Мысль, 1989. – 477с.
12. Дешериев Ю.Д. , Протченко И.Ф. Развитие языков народов СССР в советскую эпоху. – М.: Просвещение, 1968. – 312с.
13. Данеш Фр., Чмейркова С. (Чехия). Экология языка малого народа. – //Язык – культура – этнос. / С.А. Арутюнов, А.Р. Багдасаров, В.Н. Белоусов и др./ – М.: Наука, 1994. – с. 27-39.
14. Михальченко В.Ю. Языковые проблемы новой Российской Федерации. – //Язык – культура – этнос. / С.А. Арутюнов, А.Р. Багдасаров, В.Н. Белоусов и др. – М.: Наука, 1994. – с. 176-183.
15. Овхадов М.Р. Чеченско – русское двуязычие. Грозный, 1983. – 68 с.
16. Овхадов М.Р. Социолингвистический анализ развития чеченско-русского двуязычия. Грозный, 2007. – 204 с.

17.    Большой энциклопедический  словарь. 2 изд. – СПБ.: Норинт, 1998 – 1456 с..

18.    Дешериев Ю.Д. Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху. Развитие общественных функций литературных языков. – М.: Наука, 1976. – 432 с.

19.    Дешериев Ю.Д., Протченко И.Ф. Развитие языков народов СССР в советскую эпоху. – М.: Просвещение, 1968. – 312 с.

20.    Государственные и титульные языки России. – М.: Academia, 2002. – 616 с.

21.    Решение национально-языковых вопросов в современном мире. М.-СПБ: Златоуст, 2003. – 464 с.