Политика на поле геоэкономики

С первых дней распространения «Арабской весны» на восток Средиземноморья было совершенно очевидно, что разгорающаяся сирийская война — это не локальный конфликт местного значения и даже не простое столкновение временных интересов мировых держав. Это принципиальное противостояние двух мировых государственных систем — США и России, одна из которых пытается окончательно утвердиться в роли глобального гегемона, а другая ставит этот ее статус под сомнение путем предъявления собственных претензий на возврат утерянных позиций мировой державы. Причем, эти претензии предъявляются не в форме простого чванливого выпячивания не особо аргументированных притязаний, а в форме продуманных дипломатических партий, исход которых каждый раз подтверждает обоснованность этих претензий.

В современном мире стало привычным, что при любом виде политического анализа, как только речь заходит о каком-либо межгосударственном конфликте, сразу же выявляется причина возникших противоречий в виде неподеленных энергоресурсов. В частности, в сирийском конфликте участвуют огромные силы: напрямую – весь Ближний Восток и Передняя Азия, так или иначе практически все страны Евросоюза, Россия и косвенно – Австралия, Китай и Япония. Даже простое перечисление всех стран участников говорит о том, что это далеко не простой конфликт.

То, что Ближний Восток уже более полувека известен как кладовая колоссальных запасов нефти и газа, знает каждый хотя бы в меру успевающий старшеклассник. Но насколько этот регион представляет собой неповторимо переплетенный клубок политических противоречий и проблем, знают, наверное, лишь те, кто хоть в какой-то степени счел для себя необходимым углубиться в изучение арабского мира и его внутренних и внешних связей. Причем, это переплетение уже долгое время периодически приобретает трагические оттенки. К тому же, в последние годы американцы и их союзники превратили два богатейших государства этого региона – Ирак и Ливию – в разбойничьи вольницы, и это, конечно же, в свою очередь, добавило темные краски в, и без того, мрачную палитру современного арабского мира.

Вот и возникают постоянно вопросы по этому региону у всех, кто выражает в нем хоть какую-то заинтересованность. Во-первых, в чем интерес Соединенных Штатов Америки на Ближнем Востоке и какова их роль? Ответ довольно ясен, хоть и непрост.

В 2009 году был дан старт широкомасштабному развертыванию добычи сланцевой нефти в США. Тогда американцы заговорили о том, что теперь они перестанут зависеть от импорта нефти и газа. И это реально подтверждалось: в 2005 году импорт нефти и газа в США составлял 60%, а в 2010 году – 30%. Штаты практически свели на нет закупки энергоресурсов в Ираке, Нигерии, Мексике и Венесуэле. Казалось бы, все логично, но… при этом США значительно увеличили закупки у Саудовской Аравии и Катара. Объяснить это можно только одним: Америка искусственно усиливала эти страны.

Однако набирало силу еще одно арабское государство, причем, без помощи Соединенных Штатов. Это Египет, который начал поставки нефти и газа в Иорданию, Сирию, Ливан и Израиль по Арабскому газопроводу. Этот трубопровод должен был дойти до Турции и, влившись уже в систему имеющихся газовых магистралей, уйти дальше в Европу. И вот в это время, в 2009 году Катар пытается договориться с Египтом и Сирией по вопросу о своем участии в поставках газа в Европу. С Иорданией, Турцией и Саудовской Аравией Катар к тому времени уже договорился. Оставалось договориться с Сирией о транзите газа через ее территорию. Рвение и интерес Катара можно понять: речь шла о невиданном по своим масштабам углеводородном месторождении Парс, расположенном в Персидском заливе и частично лежащем в пределах территории Ирана. Это сулило Катару громадные, даже по меркам ближневосточной роскоши, деньги.

Саудовская Аравия и Катар, к тому времени уже очень прочно сидящие под союзническим колпаком у США, пытались параллельно ударить и по Ирану, и по российскому Газпрому. Иран тогда был в большой санкционной немилости у Запада, а Россия для США и их союзников всегда была неизлечимым бельмом в глазу. А заодно этот проект бы усилил Турцию в ее извечном противостоянии с Россией, сделал бы ее более независимой от российского газа.

Но, как выяснилось, у Сирии свой взгляд на проблему. Как известно, на Ближнем Востоке очень большую роль в государственной политике играют конфессиональные особенности. И в политических весах шиитский Иран и многоконфессиональная Сирия с шиитским перевесом стоят на одной чаше. В противовес Катару Иран делает Сирии свое предложение о постройке трубопровода, который должен пройти по Ираку и Сирии к Средиземному морю. И в разрешении этого двойного предложения Асад предпочел пойти навстречу Ирану, хотя бы потому, что Дамаску не особо нравилось возможное усиление извечного своего противника – Турции. Но отказав Катару, Сирия не спешила подписывать соглашение с Ираном. И это объясняется только одним – верностью союзническому долгу с Россией: нашему Газпрому тоже не особо нужен конкурент в Европе в виде иранских газовых поставок.

Дополнительно масла в огонь накаляющихся противоречий добавило открытие на сирийско-ливанской границе месторождения Джабаль Нафти, о размерах которого также говорят лишь в превосходной степени.

И эти обстоятельства в совокупности подвели ситуацию к критической точке. Вышедшая на политическую арену террористическая организация ИГИЛ (запрещена в России) первыми же операциями по захвату территорий взяла под контроль предполагаемые области Ирака и Сирии, через которые должен был пролечь иранский газопровод.

Интерес России в Сирии вполне объясним: если мы уйдем из этого региона, то катарский газопровод выдавит из Европы наш Газпром, наряду с потерей военно-политических перспектив мы потеряем перспективу на совместную с сирийцами разработку упомянутого выше месторождения Джабаль Нафти, а также лишимся перспективы участия в очень выгодных проектах по восстановлению в будущем практически полностью разрушенного государства.

Особого внимания заслуживают в контексте ближневосточного экономического переплетения и ирано-российские взаимоотношения. Россия приложила немало усилий в снятии антииранских санкций. В благодарность за это Иран делает России весьма внушительные индустриальные заказы. В 2014 году заключен меморандум о строительстве Росатомом 8 реакторов атомных электростанций, планируется строительство международного транспортного коридора Россия –Азербайджан – Иран, подписаны и уже действуют очень внушительные договоренности о взаимовыгодной торговле оружием и военной техникой.

Если вернуться к позиции Соединенных Штатов, то сразу же хочется акцентировать внимание на очевидном: американцам никак не выгодно наличие в Европе ни иранской, ни российской нефти. Американцам нужно поставить союзную Европу в зависимость от своей сланцевой, саудовской и катарской нефти. Иначе европейцы своими деньгами обеспечат Ирану возможность покупать российское оружие, что усилит военную мощь Ирана и экономику России. Более того, Европа станет экономически крепче, если будет снят вечно довлеющий над ней вопрос о нехватке энергоресурсов, а это уже приведет к тому, что она сможет конкурировать с Америкой. Ведь не случайно американцы, озадаченные все более крепнущей экономикой Европы, уже сколько времени пытаются вынудить ее к подписанию заведомо кабального для нее Трансатлантического торгового соглашения. И в вопросе поставок энергоресурсов с Ближнего Востока в Европу единственный выход для американцев – как можно долго сохранять в регионе ситуацию войны, чтобы не дать возможности странам региона приступить к строительству газопровода.

Штатам удалось почти отсечь от Европы ливийскую и иракскую нефть, Россия не даст возможности Катару проникнуть на газовый рынок Европы. Американцам в этой ситуации необходимо отрезать Европу от российских поставок, и уже можно будет без зазрения совести диктовать своим же союзникам любые условия. Четко укладывается в эту схему и украинская позиция. Украина находится под внешним управлением США и может по требованию своих новых хозяев перекрыть транзит газа из России в Европу даже в ущерб собственным интересам. Украинские власти, похоже, готовы заморозить собственное население, лишь бы угодить покровителям. И, наверное, давно бы так и сделали, если бы это не было сопряжено с опасностью переполнения народного терпения. Подобно украинцам ведут себя и прибалты, протестующие против Северных потоков, и болгары, блокировавшие по указке из-за океана строительство Южного потока.

Параллельно с этими провокациями разработкой месторождения Парс вместе с катарцами занимаются западные компании Exxon Mobil и British Petroleum.

Но вот после известных событий в Турции и кардинальной смены вектора ее политического курса перспектива Турецкого потока получила вполне осязаемый живительный импульс. И уже раздаются мнения, что украинцам в этой ситуации не мешало бы вспомнить, что договор о транзите газа из России заканчивается в 2019 году, а вместе с ним умрет и последний козырь украинской бравады. И будет ли в недалеком декабре 2019 года у России при возобновленном Турецком потоке заинтересованность реконструировать систему украинского транзита? Как говорится, в этом вопросе больше сомнений, чем уверенности.

А что касается Турции, то смена ее политического курса – это ни в коем случае не прозрение и не раскаяние. Это обыкновенный политический проигрыш в игре против России. Во-первых, в связи с войной в Сирии Турция рассталась с планами по Арабскому газопроводу, Иранский (Исламский) газопровод также обошел своим почтением Турцию, российский Турецкий поток был заморожен. И на фоне всего этого Турция, понадеявшись на своих всесильных и верных (как ей казалось) союзников по блоку НАТО, вступила в жесткую конфронтацию с Россией, сбив год назад ее самолет. А ведь зависимость Турции от российского газа очень велика, как велика и зависимость реализации турецкой сельскохозяйственной продукции от российского рынка и туристической индустрии от потока отдыхающих из нашей страны.

И вот в этот момент как нельзя вовремя сработала весьма своеобразная американская особая логика, густо замешанная на чванливости и уверенности в своей исключительности. Турецкое руководство после того, как оно несколько раз попыталось обозначить собственные принципы во взаимоотношениях, живо попало к американцам в немилость, привыкшим всегда видеть в союзниках своих подчиненных.

В результате президенту Эрдогану после того, как его довольно неуклюже попытались сместить, пришлось прозреть. И он очень живо своим поведением продемонстрировал основной и главный принцип политики: главное – интерес. Турецкая внешняя политика сделала крутой вираж в сторону России, чуть было не записанной в число вечных врагов.

Итог всего этого вполне закономерен. Это как в шахматах: выигрывает тот, кто лучше соображает.

Муса Магомадов . № 4(2898) г-та "Вести республики"

checheninfo.ru