Шима Окуев. Преданный сын гор. ЖЗЛ

Однажды, когда весенним вечером сидели на берегу Аргуна и слушали зачарованно его бесконечную басовитую песню, я спросил у Шимы Окуева, у которого частенько гостил:

– Слушай, не надоела тебе эта однообразная музыка реки и виды гор, которые всегда стоят перед глазами? Почему ты не переедешь в город, где тебе положена квартира как члену Союза писателей СССР? Там же ежедневно что-нибудь новое и темы для творчества неисчислимые…

Шима странно посмотрел на меня, словно спросил: «Не быстро ли ты насладился великолепием нашей природы? – потом, немного подумав, сказал:

– На твой вопрос отвечу одной из притч, которую я слышал от отца еще в раннем детстве и запомнил. – Однажды пророк Мухаммад (1.с.в.с.) задумал в Мекке построить святой дом. Созвал всех сущих тварей и поведал им, что для очищения предаст это место огню и попросил всех заблаговременно удалиться. В окрестностях будущего святого дома запылал огонь, который вскоре спалил все. Идет пророк и видит обгоревшую, чуть живую змею. «Я же просил всех уйти, почему ты не ушла?» – обратился к ней пророк. – «Не кори меня, – ответила змея. – В этих местах с незапамятных времен жили мои родители, все наши предки. Любовь к этим местам оказалась выше моей боязни перед пылающим огнем. И я решила сгореть тут, но не покинуть родного края». Подумай сам, как могу покинуть я, сын этих гор, родные края, где жили и похоронены мои предки. Да и не смогу я жить в другом месте. Так что умереть я хочу в родных горах, – продолжил Шима после притчи.

– И еще мне очень нравятся строки из стихотворения М. Мамакаева «Сказание о горцах», – продолжил Шима, – которые повторяю почти каждый день:

…И навсегда в сознании моем

Любовь к горам, чинарою поросшим,

Слилась со всем, что Родиной зовем,

Со всем, что здесь завещано мне прошлым…

И полон я преданий прошлых дней,

Заветов горькой и великой жизни,

И навсегда слилось в душе моей

Понятье гор с понятием Отчизны!

– Комментарии нужны – почему?

– Нет, – сказал я. – Так должен говорить каждый истинный сын гор. – И замолчал, слушая неумолчный говор бурного и строптивого Аргуна, вспоминая, когда же я впервые услышал его?..

По-разному случалось мне знакомиться с чеченскими писателями и их творчеством. Чаще всего происходило так, что я вначале читал произведение, а спустя некоторое время встречался с его автором лично. Так было и с Шимой Окуевым. В 1962 г., приехав домой после окончания авиаучилища, чтобы работать в Грозненском аэропорту, в одном из киосков я купил маленький поэтический сборник «Мой Шатой», только что вышедший в свет. Читая и перечитывая стихи, я восхищался строгим и отточенным ритмом, удивительной чистотой и легкостью языка, богатой и точной рифмой. Ничего лишнего, каждое слово на месте. В то же время – ясная мысль, яркая образность, особенно в описаниях природы, ее состояния в разные времена года, даже суток. И в каждой строке – пронзительная любовь к отчей земле, родным горам:

Я шел путем Чечни

И не хочу иного.

Моя судьба – в горах.

Куда же я без них –

Без этого всего,

Привычного, родного,

Чему я отдал жизнь,

К чему душой приник?

В сборнике этом были, естественно, и стихи об Аргуне, которую Шима очень любил. В них-то я и услышал явственно «рев могучего Аргуна в каменных теснинах гор».

Я много раз бывал в Шатое и никогда не уставал восхищаться этим чудом природы, мастерски воспетым Ш. Окуевым. У меня было много друзей там и, естественно, главным из них являлся Шима. Много раз гостил у него, подолгу говорил и спорил с ним. Был он человеком гостеприимным, хлебосольным, щедрым, открытым.

Каждый раз, когда я приезжал к Шиме, мы с ним поднимались на горку, возвышающуюся над селом, откуда весь Шатой виден как на ладони. Он видел, что я восхищен прекрасной панорамой села и горного края, и радовался этому. Часто мы спускались ближе к Аргуну, недалеко от берега которого стояли на склоне горы дома деда Шимы Орци и его брата, переводчика и писаря в крепости Шатой, прапорщика Беци. С ними было связано множество исторических событий конца ХIХ– начала XX веков. В них не раз бывал, например, знаменитый и неуловимый абрек Зелимхан Харачоевский, с которым дружил Беца Окуев. Вот как описывает одно из его посещений Ш. Окуев в первой книге своей известной трилогии «Пролог» (перевод с чеченского – мой):

«…В то время, когда царские войска под проливным дождем безуспешно искали абреков, Зелимхан, перейдя вброд разлившийся Аргун, поднявшись вверх по руслу речки Вярда-ахк, остановился в доме своего давнего и верного друга Беци Окуева, который стоял на высоком берегу слободы Шатой. Заняв все дороги, долины, лесные поляны, охраняющие крепость представители царской администрации и не подозревали, что абрек весело водит время, заночевав у прапорщика. Тот же, зная, что находится в безопасном месте – в доме верного друга, играл с сыновьями брата Беци Орци Хамидом и Хусейном…

Когда ночь полностью вступила в свои права, по одному поднимаясь вверх по склону, в доме Беци Окуева начали собираться гости – товарищи Зелимхана. Сегодня ночью им предстояло обсудить дело по ограблению Грозненского государственного банка. Зелимхан и Беца Окуев давно вели подготовку этой нелегкой операции…»

Именно в этом доме я бывал часто с Шимой. Там он читал мне новые стихи, делился замыслами, рассказывал о новом романе-эпопее из жизни родного края, над которым упорно и увлечено работал, будучи по природе своей трудолюбивым и требовательным. Шима глубоко знал историю родного края, движения горцев за свободу, хорошо изучил характеры и типы персонажей – будущих героев своих произведений. Знал потому, что его деды и прадеды творили эту историю и были ее участниками; потому, что скрупулезно записывал воспоминания стариков-односельчан, дотошно изучал архивные документы, доступные в те времена. Прекрасно знал родной язык и в своих творениях использовал все его богатство. Потому-то так достоверны его герои, что читатели воспринимают их как живых, узнаваемых, существующих на самом деле.

И секрет этот прост: Ш. Окуев вырос, и жил, и работал среди них, делил с ними радости и горести, будни и праздники.

Родился Шима Окуев 6 ноября 1937 года в г. Грозном, где его отец Хамид работал в то время заведующим отделом образования в системе Министерства просвещения Чечено-Ингушской АССР.

Правда, жить в городе ему довелось недолго: семи лет от роду мальчик был депортирован с родной земли в морозные степи Казахстана, где и окончил школу, как многие его сверстники.

В 1957 году Ш. Окуев врнулся на родину уже возмужавшим. Окончил филологический факультет Чечено-Ингушского госпединститута. Работал редактором районной газеты «Ленинец» («Ленинхо»). Будучи тогда уже известным писателем, он охотно помогал и поддерживал начинающих литераторов горного края, печатая на страницах газеты их произведения, которым радовался как своим. Об этом и о его наставнических уроках с особой теплотой и благодарностью вспоминают сегодня писатели-шатоевцы: М. Ахмадов, Ш. Макалов, С-Х. Тагаев и другие.

Об этом так вспоминает, например, народный писатель Чеченской Республики, главный редактор журнала «Вайнах» М. Ахмадов: «Я впервые познакомился с Шимой Окуевым, когда был учеником шестого класса Варандинской средней школы, побывав однажды в редакции Шатойской районной газеты. В те годы он давал мне очень много полезных и поучительных советов, часто внося свою правку, готовил к печати мои стихи. Правда, я не всегда соглашался с некоторыми его изменениями, но Шиме возражать не решался – слишком высок был его авторитет в литературе. Слишком большим было мое уважение к наставнику».

Многое пришлось испытать Ш. Окуеву на жизненном и творческом пути: работал заведующим отделом пропаганды райкома партии, учителем и директором средней школы. Но где бы он ни работал, он часто попадал в различные передряги – по воле судьбы или в силу своего вспыльчивого характера, что увеличивало число его недругов и усугубляло болезнь сердца. Писать он начал еще в школьные годы, но печататься стал только в 1957 году, когда чеченцам разрешено было считаться людьми со своей историей, культурой, литературой. Первая поэтическая книжка Ш. Окуева вышла в свет в 1962 году – «Мой Шатой». За ним последовали: повесть «Честь, опозоренная местью» (помню, как неоднозначно она была принята читателями, какие бурные споры вызывала); сборники стихов «Голос гор» и «Моя любовь»; прозаические произведения «Притчи о Чоре»; роман-дилогия «Красные цветы на белом снегу» (который тоже вызвал разноречивые оценки за слишком стилизованный язык и обилие диалектизмов, хотя некоторые страницы о похоронах воспринимались в то время как вызов эпохе); и, наконец, роман-трилогия «Кровь и земля: «Пролог» (1985 год), «Земля и кровь» (1987) и «Последний правитель (1993). Последние две книги трилогии вышли год и семь лет спустя после смерти Ш. Окуева соответственно, последовавшей в 1986 году, когда ему было всего 49 отроду.

Об этой трилогии редактор ее М. Ахмадов писал справедливо: «Трилогия показывает, что Ш. Окуев остается верным творческой манере, которую нашел после долгих поисков. В романах показаны события, имевшие место быть в горах, пропущенные автором через свое сознание, тщательно отобранные им. Если произведения, созданные Ш. Окуевым раньше, можно сравнить с родниками, то трилогия, которую он создавал до самого смертного часа, – это Аргун, питаемый теми родниками. Она вбирает в себя множество непохожих друг на друга характеров, их взаимоотношения, многие стороны народной жизни…»

Популярность произведений и востребованность их и сегодня такая широкая, что они переводятся на русский язык и переиздаются. Так, на русский язык переведен роман-диология «Красные цветы на белом снегу» и переиздан на чеченском языке в 2008 (книга первая), 2009 (книга вторая) на русском – в гор. Москве в 2009 году в одном томе. В предисловии к нему сказано: «По глубине охвата жизни горцев, воссозданию национального образа, быта, традиций, художественности романы Ш. Окуева можно поставить в один ряд с лучшими произведениями чеченской литературы. Его творчество характеризует сочный народный язык, использование фактического, исторически достоверного материала».

Книги Ш. Окуева – это повествование о жизни людей горного края, о борьбе чеченского народа (вначале – против царизма, после – против советского деспотизма), звонкая поэтическая песня Родине, неописуемой красоте ее природы, мужеству и отваге горцев, исповедь о сыновней любви и верности отчей земле. Из глубины сердца, как горные родники, пробивались его строки:

Достоинство отцов –

Навек в твоей крови.

Смотри – в твоих руках

Родной Отчизны слава.

Мужчина – это сплав

Отваги и любви.

Всю землю обойди –

Прочнее нету сплава.

Я мог бы многое рассказать о Ш. Окуеве. Но этот небольшой этюд хочется закончить стихотворением, который я посвятил памяти своего незабвенного друга – замечательного чеченского писателя Шимы Окуева:

Я снова здесь, в краю его любимом,

Где друг мой лучший и вернейший жил,

Где каждый раз, меня встречая, Шима,

Приветствуя, навстречу мне спешил.

По вечерам встречал с ним вместе зорьку –

Частенько я в Шатое ночевал.

Спал головой к Аргуну я и горку

Вместо подушки в изголовье клал.

Ту, что за речкой бурной поднималась

Не высоко – с травою про запас,

Что первою лучами озарялась,

Когда вставало солнце в ранний час.

И склон горы, где дом стоял отцовский

Его, недолго тоже солнца ждал…

Всегда природа тут чудна чертовски,

Ей душу Шима в песнях изливал.

И высотой таланта с небом синим

Он спорил, и сжигал в работе тут.

И был вернейшим гор шатойских сыном,

Где приобрел последний свой приют.

Адиз Кусаев,литературовед, заслуженный деятель культуры ЧИАССР

checheninfo.ru